Именно в этот момент, я, краем глазом заметила какую-то тень, она притаилась за кустом и явно имела силуэт человека. Медленно я вытащила из кармана скальпель и рванула упаковку, та послушно, с треском разъехалась. Нападать с таким оружием не разумно, но и выпускать тень из поля зрения я не собиралась.
Долго мы находились без движения, я сидящая на траве и человек, притаившийся за деревом, но в какой-то момент тень распрямилась явив моему взору своего обладателя, заставив расслабленно выдохнуть. Это была Мари, но радость сменилась праведным гневом:
- Мари, зачем ты ушла из деревни? - накинулась я на неё.
Девчушка лишь пожала плечами и улыбнулась. Вести её обратно? Да нет у меня ни времени, ни сил. Да и, в конце концов, я боялась возвращаться. Страх, что старейшина сдаст всех в Лагеря Общества, не покидал меня. Честно говоря, я даже была немного рада, что девчушка решила сбежать со мной. Всё же я питала к ней добрые чувства.
- Ты писать то научилась? - поинтересовалась я. Она довольно, отрицательно замотала головой. Отлично, как же с ней объясняться. И тут меня поразила мысль, что скажет Тэкео, что он сделает с девочкой? Я обреченно махнула рукой, отмахиваясь от мыслей, выбора у меня всё равно нет.
- Ну, пошли, - я с трудом поднялась, - но имей в виду, прислушиваться и приглядываться, вовсю. И я ничего не обещаю. Не известно, что будет, когда мы дойдём, - предупредила её я.
Мы шли два дня, в слепую, без меток и даже не представляя куда идём. У Мари оказался с собой нож, а на ботинках обнаружились шнурки, теперь делать уколы было проще. А ещё находчивая девица, в отличие от меня, набрала немного еды, когда она закончилась, Мари с ловкостью кошки отыскивала и ловила жирных крыс, так что перебоев с мясом у нас не было.
А ещё, в пути, у меня сложилось стойкое ощущение, что всё происходящее казалось малышке игрой.
К вечеру второго дня лес поредел, и мы вышли к деревушке. Я здесь не бывала. Притаившись за деревьями, я старалась разглядеть, что там творится. Долго я вглядывалась в поселение, которое затягивало вечерней дымкой тумана, солнце село, и начало ощутимо холодать, ну да самое время для ливней. Была почти середина лета.
Мари, до этого егозой скакавшая вокруг, замерла у соседнего дерева. Чёрт, как плохо, что начало темнеть, я всё меньше различала. Вдруг девчушка подскочила ко мне и потянула за рукав, указывая куда-то. Когда я посмотрела, куда указывала моя попутчица, из груди вырвался облегченный вздох. Из-за забора выходили и становились на постах часовые. Но обрадоваться меня заставило, что все они были в чёрной форме повстанцев. Эту форму мы получали с одной, из благосклонно относящихся к нам, фабрики. Мы их кормили, а они шили нам удобную, форменную одежду.
Я уверенно схватила ладошку Мари и пошла к домам. Нас заметили солдаты и навели на нас несколько стволов.
- Свои, - просипела я. Кричать не могла. Крикнула я один раз, тогда...
Часть ружей опустились, но пара продолжала держать нас на мушке. Когда мы подошли, я услышала знакомый голос:
- Ася! Чёрт тебя дери! Где ты была? Мы весь лес прочесали, - воскликнул Рон, парень из отряда Ли.
- На меня напал кто-то, пришлось скрываться, - я не стала упоминать, что ушла от туда, где меня оставили.
- А это кто с тобой?
- Это Мари. Не подскажешь где Риши. А то я малёк ушиблась, хочу, чтоб он меня посмотрел.
- А почему в таком виде? - по дороге поинтересовался парень.
- Длинная история, - махнула я.
- Пропажа, - сгрёб меня в объятиях врач, когда я зашла в небольшой домик, который отвели под больницу.
- Тише, - захрипела я, потому что ребро и ушибы заболели с утроенной силой, даже вправленная челюсть, о которой я забыла, заболела.
- Что с тобой? - деловито осведомился друг.
- Куча ушибов, вправленная челюсть и кажется ребро сломано.
- Малышка? - удивился врач, заметив девочку, стоявшую у двери. Он помнил её, от этого мне стало тепло на сердце.
- Да, я подобрала её. Поселение, где жили выращенные из лагерей, нашли солдаты Общества. Она и ещё несколько человек спаслись. Я их довела до ближайшей деревни, а она, вот, втихаря, за мной пошла. Я уж с полпути сворачивать не стала.
Пока я всё это рассказывала, врач раздел меня, уложил на лежанку и принялся ощупывать чуткими пальцами. Дойдя до живота, он остановился, а потом, с особой тщательностью, взялся его осматривать.