- Почему я тебя там не видела? Я же была в поселении детей год назад.
- Я ушел оттуда пару лет назад. Курт сказал, что есть возможность записать пару человек на профтестирование, двух девушек и одного парня, вот и я решил попытаться. Попытаться жить в Обществе. Глупая была идея. Я продержался полгода, а потом меня раскусили и хотели забрать в Лагерь.
- Подожди. Какое проф тестирование? Ведь тебе сейчас семнадцать. А два года назад было пятнадцать. В этом возрасте не проходят тестирование!
- Должен был пойти другой парень. Эрик - имя хлестнуло словно розгами, заставив вздрогнуть и сжатья, я по сей день не могла себе простить его смерти, - но он не смог бы пройти медицинскую комиссию, а больше желающих н было.
- Желающих?
- Ну да, тех, кто хотел жить в Обществе.
- Эрик хотел жить в Обществе? - нахмурилась я, - ты ничего не путаешь?
- Ты знаешь Эрика? - удивился Малыш, - Ах да. - спохватился он, - ты же была в поселении...
- Я тебе больше скажу, мы вместе с ним ушли оттуда. - мой голос с каждым словом всё больше наливался металлом. Хоть мечи с него куй.
- А тогда... - вопрос повис в воздухе. Словно нечто осязаемое, мне даже казалось, что если протяну руку, то смогу его пощупать.
- Он умер. Мы с Карой похоронили его у того Лагеря, где нас держали.
- Похоронили? У лагеря? Разве там такое можно?
- Мы смогли...весёлая была ночка. Именно после неё Кара попала на операционный стол...
Под пологом воцарилась тишина, каждый осмысливал услышанное. Я прокручивала рассказ Кондрата в голове, пока в очередной раз не зацепилась за не состыковку:
- Подожди, ты сказал, что Эрик хотел жить в Обществе, но это не так. Он ненавидел Общество, до мозга костей...
- Он не хотел в нём жить, он хотел легализоваться и провести какую-то диверсию, способствуя делу повстанцев, подробностей я не ведаю, знаю только, что он не смог по здоровью.
Да уж, не смог. Он должен был постоянно сидеть на лекарствах, этот мальчик, ненавидящий Общество за то, что оно сделало с ним и делало с другими. С упорством достойным повстанца, он пытался нанести ущерб строю, как жаль что не смог. От такого товарища в бою я бы не отказалась. Я решила не озвучивать всё это Кондрату. Я вообще ничего не стала говорить, просто похлопала его по плечу и вышла из палатки. А что я могла молвить? Не было у меня ни слов поддержки, ни ободрения. Даже для себя не было, не то, что для других.
глава 27-28
27
А с наступлением рассвета я вдруг вспомнила, что ненавижу утро, как класс, уж больно часто оно мне подбрасывало всякие нежданчики. Вот и теперь, когда Ли и Кара мерно посапывали в палатке, а Кондрат отлучился по нужде, у меня появилось нехорошее предчувствие. Сродни тому, как чешутся лопатки, когда вашу спину кто-то прожигает взглядом. За нами совершенно точно кто-то следит. По нашим прикидкам мы перешли как минимум одну границу Общества и сейчас были ближе к нашей старой стоянке, нежели к поселению повстанцев. Я нащупала под брезентовой стеной ногу Ли и сильно сжала её. Я знала друг проснётся. Сама же я боялась пошевелиться.
- Ась, а не пора ли нам будить... - появившийся парень оборвал свою речь, на полуслове увидев моё лицо и вопросительно поднял брови, я пожала плечами и продолжила обыскивать глазами близлежащие кусты и деревья. Что меня так нервирует?
Малыш медленно опустился рядом и, последовав моему примеру, принялся оглядываться, толку-то. Через пару минут, из-под полог, появились Кара и Ли, полностью собранные. Друг осмотрелся, взглянул на меня, на его переносице залегли морщинки, а губы вытянулись в тонкую линию:
- Так, Кондрат собирай палатку, Кара сообрази нам что-нибудь поесть, а ты Ась, сядь вон туда, - он указал на толстый ствол дерева, к которому близко не подходили разлапистые ветви рядом стоящих кустарников, - толку от тебя сейчас не будет, можешь даже покемарить.
Я послушно пересела на указанное место, но беспокойство продолжало сжимать своими цепкими ледяными лапами моё сердце. Ребята же занялись порученными им делами, но в каждом движении моих попутчиков чувствовалось напряжение. Ли прохаживался по прогалине, в которой мы устраивались на ночлег, в его, казалось бы, расслабленной, руке болтался автомат, но по тому, как пальцы сжимали приклад, как был занесён над спусковым крючком палец, было ясно, что всё это лишь видимость, при малейшем незнакомом шорохе или движении друг вскинет его и воспользуется по назначению. Моё оружие лежало на коленях, готовое к бою. Я не умела делать такой беззаботный вид как Ли и лишь продолжала осматриваться сквозь слегка припущенные веки.
Мы без помех собрались и даже двинулись дальше. Когда Ли еле слышно произнёс для меня: