40
К моему удивлению метель пробушевала не долго, через пару часов ветер ослабел, и снегопад почти прекратился. Только мысли о дочке заставили выйти меня из укрытия и идти дальше в поисках повстанцев. Глаза болели, а ноги ступали, будто на каждой из них было по пудовой гире, да я вся была словно под гнётом неподъёмного груза, дышалось тяжело с присвистом. Риши как же так? В который раз говорила я про себя.
После бури так и не посветлело, а я всё плутала и плутала по лесу, пока совершенно случайно не увидела меж деревьев огонёк костра. Друзья ли? Или солдаты Общества? Сначала подумалось, а не всё ли равно? Но потом я вспомнила о Хоуп и решила, что всё же не всё равно.
Я, медленно ступая, приблизилась к ближайшему от костра дереву. Вглядывалась в лица людей и не узнавала. Это точно не военные? Неужели наши, а я их не узнаю, но вот взор упал на девочку. Кого-то она мне напоминала. Девочка... я сосредоточилась...лицо было очень знакомым. Я щурилась, пытаясь вспомнить и не могла. Ребёнок почувствовал на себе взгляд, медленно поднялся с бревна, на котором сидел и сделал шаг в мою сторону:
- Мари! - схватила за руку девчушку темнокожая молодая женщина.
Мари...Мари...что-то знакомое. Мари! Наконец-то мой мозг заработал. Нашла! Я их нашла! Кара... где же Хоуп? Я вышла из-за дерева и шагнула в круг света, отбрасываемом костром.
- Ася... - шепотом произнесла подруга.
Кара вскочила и подбежала ко мне, схватила меня за плечи и заглянула в глаза. Что она там увидела? Не знаю, но она переменилась в лице и отшатнулась:
- ты тоже не успела... - одними губами произнесла она.
Я, не двигаясь, смотрела на неё. Оказывается, я знала, что Хоуп осталась там, под обломками дома. Глядя на подругу, я понимала, что подталкивала себя материнской любовью, но не верила, что дочь спасли. Почему я не осталась там, рядом с обвалившимся домом? Почему не умерла в тот же миг, когда прогремел взрыв? Ах, Риши, зачем ты меня спас, жертвуя своей жизнью, всем было бы лучше, если бы жить остался ты, у тебя хотя бы была цель и смысл, которых у меня теперь нет, я провела рукой под глазами и посмотрела на сухую ладонь. Всё кончилось, не осталось даже слёз.
- Не уберегла! - выгнулась дугой Кара, выдирая себе волосы.
Я молча развернулась на пятках и ушла к дальнему поваленному дереву. Я осознавала глубину её отчаянья, но смотреть на её истерику не могла. Я всё понимаю, но это моё горе. Кажется, мой мир сжался до размеров горошины. Это у меня ничего не осталось. Я тихо опустилась на ствол. Герман...Хоуп...Риши,...скорее всего Ли... огляделась, невдалеке от меня какой-то парень пытался забинтовать развороченную ногу Кондрата. Останется парень без ноги. Нет у меня ни условий, ни лекарств, чтобы его вылечить... внутри зияла пустота, огромная, казалось что-то или кто-то вынул из меня всё ниже головы, оставив только конечности, наверное, всё выворотил тот последний взрыв, погубивший Риши и мою малышку. Мне уже не было больно. Зачем всё это? Зачем мне что-то делать? Надо просто смежить веки и всё кончится. Я опустила веки. Перед моим взором была темнота, только темнота, ничего кроме темноты, не было даже мучивших меня весь этот год глаз. Больше ничего нет...
Растормошила меня Кара. Я открыла глаза и тупо уставилась на неё:
- Ася идти надо
- Зачем?
- Надо уходить. Метель закончилась, скоро здесь будут солдаты Общества!
- И что?
- Асенька. Пожалуйста, пойдём, - подруга рухнула предо мной на колени. Я перевела взгляд на ту горстку людей, что у нас осталась.
- Риши нет, - Я потянула свитер сзади, - это его кровь, - Кара вскрикнула и зажала рот руками, - Тэкео нет. Его убил у меня на глазах Маркус, - подруга то ли всхлипнула, то ли вздохнула, всхлипнув, - Хоуп погребена взрывом, под нашим новым домом. Где остальные не известно. И живы ли? Сомневаюсь, - говорила я бесцветным голосом, - у нас нет воды, еды, одежды, лекарств и оружия, - только тут я заметила, что мне на спину накинуты пара мужских свитеров, - ты правда думаешь, что нам есть куда идти, и мы можем выжить? Если ты не заметила на дворе зима, - и, наконец, взглянула в лицо девушке. Слёзы у неё катились градом, она закусывала губу, чтобы не издавать звуков, но дышала так часто, что мне подумалось, опять взвоет. Но она сдержалась.