Но не столь твердо.
Когда инспектор поднажала на нее, женщина признала, что действительно что-то такое припоминает. Тогда ей не пришло в голову куда-то сообщать об этом – и даже после того как Нил пропал, ведь это было так странно, так глупо, – и, во всяком случае, в тот момент она почти спала, так что едва ли даже помнит произошедшее.
Аманда вновь вежливо улыбнулась, хотя едва сдерживалась, чтобы не оторвать этой тупой тетке башку.
Через десять минут она уже поднималась в кабинет своего начальника, старшего детектива-инспектора Колина Лайонса. От усталости или от нервов, но Аманда едва унимала небольшую дрожь в ногах. Сам Лайонс тоже выглядел не лучшим образом. Он имел к расследованию самое непосредственное отношение и не хуже Аманды понимал ситуацию, с которой они с наибольшей вероятностью имеют дело. Но даже в таком случае это недавнее достижение отнюдь не было тем, что он хотел бы услышать.
– Это ни в коем случае не должно попасть в прессу, – тихо проговорил Лайонс.
– Согласна, сэр.
– А что мать? – Он вдруг поднял на нее встревоженный взгляд. – Ты предупредила ее, чтобы она никому про это не рассказывала? Вообще никому?
– Да, сэр.
«Да, мля, естественно, сэр!» Хотя Аманда сомневалась, что в этом есть необходимость. Тон некоторых публикаций и комментариев и без того был осуждающий и возмущенный, а родители Нила уже достаточно прочувствовали свою ответственность за произошедшее, чтобы намеренно взваливать на себя еще.
– Хорошо, – сказал Лайонс. – Потому что бог знает…
– Я знаю, сэр.
Откинувшись в кресле, он на несколько секунд прикрыл глаза, глубоко дыша.
– Ты в курсе про то дело?
Аманда пожала плечами. Про него вроде все в курсе. Но это не то же самое, что действительно знать.
– Не до мельчайших подробностей, – сказала она.
Лайонс открыл глаза и теперь сидел, уставившись в потолок.
– Тогда нам понадобится кое-чья помощь, – произнес он.
Сердце Аманды немного упало при этих словах. Для начала, последние два дня она работала буквально на износ, и ее особо не грела мысль о том, чтобы в данный момент делиться с кем-то наработками по делу. Во-вторых, для этого требовалось вызывать из небытия полузабытого призрака, имя которого было сейчас практически произнесено.
Фрэнк Картер.
«Шептальщик».
Бороться с людскими страхами теперь будет гораздо сложнее. Даже невозможно, если эта новая подробность выплывет наружу. Теперь им и в самом деле придется быть очень осмотрительными.
– Да, сэр.
Лайонс подхватил со стола телефон.
И таким вот образом – поскольку время, прошедшее с момента исчезновения Нила Спенсера, приближалось к критической отметке в сорок восемь часов, – детектив-инспектор Пит Уиллис оказался вновь привлечен к расследованию.
7
Не то что он особо хотел, чтобы его привлекали…
Пит исповедовал достаточно простую философию, которая настолько въелась в него за многие годы, что стала скорее безотчетной, чем осознанной, программой, на которой строилась вся его жизнь.
Дьявол найдет работу для праздных рук.
Дурные мысли найдут пустые головы.
Так что он старался, чтобы и руки, и голова у него были постоянно заняты. Дисциплина и установленный порядок всегда стояли у Пита на первом месте, и после безрезультатных поисков на пустыре он провел бо́льшую часть последних сорока с лишним часов, занимаясь в точности тем, чем и всегда.
Раннее утро он встретил в спортзале департамента: жимы от плеч, прокачка на латеральные крыловидные мышцы и заднюю дельту. Каждый день Пит работал над какой-то другой частью тела. Это не был вопрос тщеславия или здоровья – скорее он находил уединение и сосредоточенность, требующиеся для физических упражнений, хорошим успокаивающим и отвлекающим фактором. И после трех четвертей часа в зале частенько с удивлением обнаруживал, что его голова большей частью милосердно пуста.
Этим утром он ухитрился вообще не думать про Нила Спенсера.
Потом провел бо́льшую часть дня в своем кабинете наверху, где гора незначительных дел у него на столе представляла собой еще более эффективный отвлекающий фактор. Будучи более молодым, более импульсивным человеком, он, наверное, стремился бы к более захватывающим делам, чем те совершенно тривиальные, с которыми ему сейчас приходилось иметь дело, но в последнее время Пит больше ценил спокойствие, которое можно было найти только в скучной текучке. Захватывающие дела и возбуждение не только редки в полицейской работе, но и не сулят ничего хорошего – обычно это означает, что пострадала чья-то жизнь. Желать чего-то захватывающего означало желать зла, а Пит досыта поимел и того, и другого. Душевное спокойствие приносили угоны автомобилей, магазинные кражи, выступления на суде по бесконечным банальным правонарушениям. Они говорили, что жизнь городка, словно исправные часики, спокойно тикает дальше – больших поводов для радости нет, но и на части ничего не разваливается.