Вдруг я почувствовала, как меня начинает тошнить.
Дверь в хату затряслась, когда кто-то энергично застучал по старому бревну.
– Ого! – Шептуха вскочила с лавки. – Следующая клиентка. Веди себя прилично!
Она поправила платок, сгорбилась и открыла дверь дрожащей рукой.
– Здроствуйте! – жизнерадостно сказала она.
Стройная женщина на пороге застенчиво улыбнулась. В руках, словно щит, она держала маленькую кожаную сумочку.
– А, добрый день. Дорогая шептуха, я пришла за кремом для рук для моих девочек. Помнишь? Мы договорились, что я заберу его на этой неделе.
– Отож, отож. – Баба Яга закивала головой и пригласила клиентку войти.
Женщина с любопытством посмотрела на меня.
– Доброе утро, – поздоровалась я. – Я практикантка.
– Вижу, небезопасное это занятие, – засмеялась она, указывая на мою ногу.
– Так, небольшое происшествие. – Я покраснела.
Женщина села за круглый столик и стала с любопытством оглядывать полки. Пока Баба Яга искала обещанное снадобье, клиентка рассказывала о трех своих дочерях, которые поехали в Варшаву учиться.
– Каки башковиты паненки-те, в столице науки у них зубрены.
– Пусть сначала выучатся, – ответила женщина, но при этом гордо расправила плечи, довольная похвалой шептухи.
Старуха протянула ей три банки бледно-розового крема. Я не знала, из чего он сделан, но опробовала его – крем был очень хорошим, мгновенно впитывался и увлажнял кожу. Слава была права – Баба Яга изготавливала потрясающую натуральную косметику по своим собственным рецептам.
– Им этот крем пригодится. У всех них очень сухая кожа. В Варшаве днем с огнем не сыскать такую хорошую шептуху, – нахваливала клиентка.
– Ищо цто-то надоть? – спросила Баба Яга.
– В принципе, да. – Женщина заколебалась. – Речь идет о моем муже, Войтеке. Припоминаешь его, шептуха? Может, не по имени, а по прозвищу его знаешь – Цапля. В любом случае я уже не знаю, как его образумить. Ужасный неряха. Не посоветуешь ли что?
Шептуха зачмокала своей золотой накладкой для зубов. После минутного раздумья она ответила:
– Дома у кого бардак устроивши, цтобы цловека отвадити, надоть взяти из пецки золы горяцей, посыпати ей бардак тот, а наутро занню цасть тела струпья покрыто у того цловека, цто бардак-от устроивши.
Клиентка слегка побледнела.
– Мне бы, наверное, не хотелось, чтобы у него появились… струпья.
– Поговорити тогда надоть. Толковитый он цловек-от, не гуляка.
– Так я и сделаю. Спасибо, шептуха. До свидания!
И клиентка умчалась, только ее и видели. Понятное дело, если бы мне шептуха предложила разукрасить собственного мужа струпьями, я бы тоже убежала, не чуя под собой ног.
– Кажется мне, тебе пора домой, – сказала Баба Яга. – Сегодня с этой ногой ты мне ничем не поможешь. Завтра суббота. До понедельника можешь не приезжать.
– Ладно.
Я чувствовала себя глупо, будучи совершенно бесполезной. Обычно мне это несвойственно. Я скорее до боли организованный человек, который не уснет спокойно, если не сделает все, что запланировал, да вдобавок ко всему в алфавитном порядке. Это еще не навязчивый невроз, но для моего поведения в психиатрии тоже есть соответствующее название…
Баба Яга не говорила этого вслух, но, кажется, она немного во мне разочаровалась. Наверное, мама нарассказывала ей обо мне всяких сказок. Думаю, шептуха ожидала увидеть кого-то немного более заинтересованного в траволечении.
Ну… в маму я точно не пошла, если речь идет о семейных традициях.
– А почему бы мне не задержаться еще немного и не провести, например, инвентаризацию серванта? – предложила я.
Женщина подозрительно посмотрела на меня.
– Ты правда хочешь этим заняться?
– Почему бы и нет! Думаю, самое время мне немного поучиться. Пока что я могу распознать только ромашку. – Сказав это, я указала на вазу на столе, из которой торчал букетик белых цветочков.
– Это маргаритка, а не ромашка, – сказала Яга.
– Ну да… – Я кашлянула. – Они очень похожи.
Маргаритка? Что, черт возьми, за маргаритка?
– Маргаритка, то есть нивяник или собственно хризантема. Чрезвычайно распространенный цветок. Растет на каждом лугу и лужайке, – объяснила шептуха, видя мое замешательство.
Я широко улыбнулась, будто бы благодаря ее объяснению достигла просветления. Но это не так – все равно уверена, что в вазе стоит ромашка.
– У тебя сегодня еще есть клиенты? – плавно сменила я тему.
– Нет, сегодня в моем ежедневнике больше никого нет. – Она похлопала по лежавшей у двери пухлой тетради, которую я в первый день приняла за книгу заклинаний.