Я вдруг почувствовал, что по подвалу разливается нестерпимый холод. Меня начало колотить. Я в испуге попятился от зияющей черной пасти, но холод не отпускал, точно чьи-то незримые ледяные руки раздели меня донага и теперь теребили холодными пальцами.
Острая, рвущая боль обожгла мне грудь, побежала по рукам. А за болью нахлынул страх — страх перед тьмой, перед черной ямой, перед замшелыми стенами подвала. Скуля от ужаса, я с трудом водрузил на место крышку цистерны и торопливо засыпал ее землей. А потом опрометью кинулся прочь из подвала.
Анна еще не спала — она поджидала меня в постели, листая журнал.
— Питер! — вскрикнула она. — Ты белее мела! Что случилось?
Я забрался в постель и стиснул Анну в объятиях. Меня терзал страх, что нам грозит беда, которая может нас разлучить.
— Милый, — ласково прошептала она, не жалуясь на боль, хотя, уверен, я делал ей больно, — чем ты так расстроен? Успокойся.
Ее губы нашли мои, и страх наконец отпустил меня.
Утром Анна решила, что я еще сплю, поэтому, не желая меня будить, тихонько оделась и ушла на кухню. Но я не спал и наблюдал за ней из-под полуопущенных век.
Я вспомнил подвальные шепотки, вспомнил и то, на что науськивали меня шептуны.
Анна решила в это утро съездить в Харкнесс купить материи на занавески и еще кое-что по хозяйству. Я слышал, как она отъехала. Только тогда я крадучись выбрался из постели, скинул пижаму, нагишом подошел к зеркалу и принялся изучать свое отражение.
Ох, как мне понравилось то, что я увидел!
Одевшись, я отправился на кухню. Анна оставила мне завтрак на столе. Я ел не спеша и думал об Анне, о том, что случится — не может не случиться, — когда она вернется. Вдруг до моих ушей донесся скрип. Это отворилась входная дверь. Затем я услышал тоненький голосок Сюзи Каллистер:
— Есть кто дома?
Я позвал девочку. Она вошла на кухню и застенчиво, исподлобья, посмотрела на меня.
— Вы сказали: я могу приходить, как захочу, — напомнила Сюзи. — Приходить поговорить с папкой.
— Деточка, конечно, на здоровье!
— Если я в подвал спущусь, вы мамке не скажете? — Глубоко посаженые глазки смотрели на меня умоляюще. Губы дрожали. — В прошлый раз мне от нее ух как влетело. Она говорит, мы отсюда уедем. Может, прямо завтра. Вот я и хочу проститься с папкой.
Я улыбнулся, взял Сюзи за руку и повел через холл к двери в подвал, потом поставил ее на верхнюю ступеньку скрипучей деревянной лестницы и проследил, как девочка спускается в темноту. Конечно, она слишком мала и в ее хрупком тельце мало привлекательного. Но кожа у нее нежная, белая, ножки стройные, грудки уже проклевываются — все лучше, чем ничего.
Шепотки зашуршали у меня в голове, понукая, науськивая. Они звучали громко как никогда, они командовали, что делать дальше, эти голоса зла.
Я мягко прикрыл подвальную дверь и запер ее на ключ. Потом устроился в гостиной и стал ждать.
И вот я услышал и почуял то, чего ждал, и каждая клеточка в моем теле, истомленная ожиданием, затрепетала, как трепещут от страстной ласки. Из темноты подвала долетел тонкий заячий вопль ужаса. По ветхой деревянной лестнице протопали детские ножки. Кулачки Сюзи яростно заколотили в запертую дверь.
Вопль стих, потом возобновился с новой силой, перешел в надрывный вой, а затем смолк.
Я сидел в гостиной и улыбался во весь рот, слушая этот жалобный крик как музыку, смакуя его, как гурман смакует хорошее вино, пока не наступила тишина.
Я отворил дверь в подвал, но там было тихо. Шептуны унялись. Я спустился вниз и осмотрелся. Малышка Сюзи простилась не только с папой, но и со всем белым светом. Она исчезла.
— Ничего, — успокоил я шептунов. — Будет и другая. И не одна. Скоро. Уж подождите.
Мамаша Каллистер заявилась час спустя. Она решительно поднялась на крыльцо и заколотила в дверь, а когда я отпер, только что не накинулась на меня. С искаженным лицом она визгливо закричала:
— Где Сюзи? Она ж сюда пошла, разве нет? Где ребенок?
— Дорогая миссис Каллистер, — проурчал я, — с чего вы взяли, что Сюзи тут?
— Не лгите мне! Я дочку насквозь вижу!
— Заходите и проверьте сами, миссис Каллистер, — пригласил я, — и вы убедитесь, что ребенка здесь нет.
Она вихрем ворвалась в дом, быстро сунула нос в гостиную, затем в столовую, потом промчалась через холл в кухню.