Иван отдал ему несколько беличьих хвостов. Данила сводил нового знакомого на рынок перед каменной церковью, справили Ивану рубаху с веревочным поясом, штаны, да лапти с онучами.
На рынке только в прямой видимости оказалось людей больше, чем Иван встречал за всю свою не самую короткую жизнь. Судя по здоровому виду, горожане ели каждый день. Охотник обнаружил там много вещей, каких, отродясь, не видывал. Красивую посуду, изделия из металла, ярко окрашенные ткани. Неведомые земные плоды под названием "свекла" и "лук".
- Это что, - сетовал Данила, - вот раньше купцы ехали без перерыва. Мне много дела было - склады, амбары, новые дома. Нынче что-то перестали. Говорят, за тридевять земель кто-то с кем-то воюет, а зачем почему - неведомо. Только доброго железа теперь по три года не завозят. А при моей работе без топора и пилы никак.
От шума и мельтешения голова у Бобра пошла кругом. Добрый Данила, заметив растерянность Ивана, отвел нового знакомого к себе домой. Данила прикрикнул на ворчливую жену, накормил гостя и уложил спать.
Наутро Ивана вызвал к себе сам воевода.
- Так, говоришь, идешь к сыну в стольный город? - спросил воевода.
Иван, едва не заблудившийся в комнатах и этажах терема, только кивнул.
- Его сына зовут Богданом, - подсказал плотник Данила.
- Я знаю Богдана Бобра, - подтвердил мощный старик с седыми косами, стоящий от воеводы по правую руку, - Слышал, что он теперь большой человек.
- Завтра из города на запад отправляется купец Василий Башка. Пойдешь с ним, поможешь, если что, - постановил воевода, - Степняки в последнее время больно шалят.
С непонятным человеком, навязанным ему самим воеводой, купец Башка, на всякий случай, обходился с максимальным уважением. Выделил Ивану место на подводе. На привалах звал кушать вместе с собой и вел неторопливые лукавые беседы, надеясь побольше выведать. Иван говорил мало, не столько от хитрости, сколько потому что по жизни был немногословен. Так и не поняв спутника, Башка, опять на всякий случай, выгодно выкупил у того остаток беличьих хвостов.
Прибыв в город, Башка устроил Ивана на постоялый двор, да и распрощался от греха подальше.
В этом городе каменных домов оказалось еще больше, а в самом большом сидел начальник города, называемый бурмистром. Дом тот стоял на площади, вымощенной булыжником. А вела к нему лестница с белыми перилами. Молодой желающий выслужиться солдат, сменившись с поста, заприметил подозрительного мужика, торчащего с разинутым ртом перед зданием градоначальства, да и потащил в часть выяснять личность.
- Ты - не беглый ли? Чьих будешь? Отвечай! - строго потребовал усатый и очень недовольный унтер-офицер.
От унтера пахло хмельным. На столе перед ним стояла длинная зеленая бутылка и стакан. Подле валялась засаленная колода карт.
- Я - Иван Бобров, - просто ответил Иван, - Иду к сыну в столицу.
- А сын твой кто? - еще более грозно спросил унтер-офицер, шевеля усами.
- Богдан Бобров, он на государевой службе двадцатый год, - пояснил Иван.
- В солдатах, что ли? - пьяно насупился унтер.
- А не тот ли это Богдан Иванович Бобров, о котором говорят, будто он нынче в большом фаворе? - заинтересовался вдруг трезвый молодой человек в одеянии, похожем на монашеское, длинноволосый и с пальцами, измазанными чернилами.
- Да ты на него погляди, - изумился унтер, - Ты хочешь сказать, что этот мужик неумытый сиволапый - отец того самого Богдана Боброва?
- Так, ведь, нынче времена такие, - уклончиво заметил писарь, - Иной сегодня пирожки на базаре продает, а завтра - светлейший князь.
В тот же день Ивана отвели к бурмистру. Там его переодели в немецкое платье. Боброва познакомили с бурмистровой женой, сыном и дочерью. Дочь спела, собственноручно аккомпанируя себе на заморском инструменте арфе. За ужином бурмистр имел с Иваном беседу по вопросам международной политики. Не доведут ли интриги англичан до войны с турецким султаном и каковы перспективы китайской торговли.
- Вы, Иван Богданович, когда с господином Бобровым, сынком Вашим, встретитесь, за нас замолвите словечко, - под конец разговора с заискивающей улыбкой попросил бурмистр, - Не для себя стараюсь, токмо ради вверенного моему попечению поселения. Сами, ведь, знаете, полномочий у городской власти - кот наплакал, средств - того меньше. А требуют ой как много. И кляузы пишут все, кому не лень. А с каких доходов тут воровать-то?
Затем Ивану выделили для ночлега покои в собственном доме господина бурмистра.