- Я понимаю, что со стороны это очень смешно выглядит, когда прилично одетого человека грязью обливают, но мне тогда, вы уж мне поверьте, было вовсе не до смеха. И вообще, с этого момента, как меня водой окатило, все пошло наперекосяк. Началась черная полоса в моей жизни. Кстати, то пальто, которое я потом в химчистку отдал...
- Подожди ты с пальто, Коблов, - опять прервал его Житков, не разделявший веселья своего сотрудника, - давай про "дипломат".
- Короче говоря, - продолжил Коблов свое печальное повествование, пока я зенки протирал и отплевывался, слышал, как хлопнула дверка этого драндулета. Когда я глаза продрал, то увидел, как баба в брюках забежала в дверь этого самого билдинга. Больше я ее и не видел.
Думаю, что это она за рулем сидела, кроме нее, там никого подходящего не было.
- А в лицо ты ее запомнил?
- Да я лица-то и не видел, только задницу.
Задница была ничего себе, как я сейчас понимаю, после того как в СИЗО посидел. И когда знаю, что еще лет пять мне никаких задниц, кроме мужицких, видеть вообще не светит. А тогда никаких других желаний, кроме как врезать по ней куском хорошего резинового шланга, эта задница во мне не вызывала. Но я ее запомнил.
- К сожалению, опознание по задницам не предусмотрено уголовно-процессуальным кодексом, - огорченно отметил Житков.
- А жаль, - вставил Крылов, - зрелище могло получиться не слабое.
- Не будем отвлекаться, - вернул Житков беседу в нужное русло. - Что было дальше?
- А что дальше. Не мог же я этой сучке не отомстить! Сначала хотел ей колеса проткнуть.
Потом, думаю, может быть, удастся совместить приятное с полезным? Так сказать, компенсировать не только моральный ущерб, но и материальный. Заглянул в салон. Гляжу, там на переднем сиденье "дипломат" лежит. Я немного постоял рядом с машиной, а потом открыл дверку и взял этот "дипломат"...
- А зачем стоял? - поинтересовался Крылов.
- А как же иначе, начальник? - удивился Коблов его непонятливости. Чтобы те прохожие, которые видели, как меня искупали, ушли себе, куда им надо. Я это специально просекал.
А те, что потом подошли, они что видят? Стоит прилично одетый человек, пусть немного грязный, но с кем не бывает, рядом с иномаркой.
Постоял, а потом открыл переднюю дверку и взял "дипломат". Что тут такого? Никто и не подумает, что это не моя машина.
- Ты же не ключом ее отпирал?
- Но и не фомкой же, начальник, - живо возразил Коблов. - Мой инструмент по виду мало от ключа отличается. И далеко не каждый хозяин своим ключом машину быстрей меня откроет.
- Ну, взял ты "дипломат", а дальше что? - опять вмешался Житков.
- А дальше пошел в ближайший проходной двор, потом в скверик, а потом в парк. В парке сел на лавочку и открыл этот "дипломат".
- Он был заперт?
- Для меня эти замочки мало что значат, начальник, - снисходительно усмехнулся Коблов.
- Ну, и что же там было?
- Херня какая-то, начальник: коробочки, проводочки, трубочки. Все это как-то соединено между собой. В общем, прибор какой-то.
- И что же ты с ним сделал?
- А что мне с ним делать? Не домой же тащить, чтобы его там при обыске нашли? Я не такой дурак, чтобы вещдоки на себя дома хранить. Запер и отнес его в автоматическую камеру хранения на вокзале. Думаю, когда дамочка объявится, то я ей его сбагрю за хорошие бабки.
Если он ей нужен, конечно. А если нет, то пусть там и валяется сколько угодно. Ну а на другой день меня и замели.
- Номер камеры и шифр помнишь?
- Обижаешь, начальник. Склерозом пока не страдаю.
Коблов продиктовал номер и шифр, которые Крылов аккуратно записал на клочке бумаги, позаимствованной со стола полковника Севостьянова. В это время Житков пригласил сержанта-конвоира, томившегося у дверей кабинета.
- Спасибо тебе, Коблов, за интересный рассказ. Желаю тебе побыстрей откинуться и приняться за ум. С твоими талантами в наше время честным способом можно больше заработать, чем шаря по машинам, - напутствовал он выходившего из кабинета вора. Тот неопределенно махнул рукой, показывая, что у него еще много времени для обдумывания своей будущности.
- Подожди минуту, Коблов, - внезапно вмешался Крылов, - расскажи, что с твоим пальто дальше произошло?
- Я его в химчистку отнес, - меланхолично ответил тот, остановившись у самых дверей кабинета, - и еще как дурак за срочность заплатил. Так они впопыхах да на радостях не в ту бочку его окунули.
- И что, не отчистили?
- Отчистили. И даже очень здорово. На вид стало как новое.
- Так, что же тебе не понравилось?
- Да так, пустячок. Может быть, не каждый бы это и заметил. Может, это я такой привередливый. Только оно село размера на четыре. Рукава чуть ниже локтей стали кончаться.
- А ты бы потребовал возмещения убытков.
- Да разве я с ними судиться буду, начальник? Мне это западло. Чтобы я в суд сам пошел?
Да никогда в жизни. Под конвоем - другое дело. А сам никогда.
- И что же ты с ним сделал? Продал?
- Вот еще! Племяннику отдал. Ему тринадцать лет исполнилось. Он в нем теперь с дружбанами в подъездах стены подпирает по вечерам. Я же говорю, все мои неприятности с этой чертовой бабы начались.
- Не у тебя одного, - успокоил его Житков.
Коблов еще раз махнул рукой и исчез за дверью.
Глава 10
После ухода Крылова чертова баба Юлия Тарасовна Кривопалова еще долго нежилась в постели.
Конечно, этот горе-сыщик - болван и простофиля, но в постели он хорош. Юлия Тарасовна знала в этом толк. Давненько она так не отводила душу. Уж очень она любила этот сладостный процесс. К сожалению, ее ныне покойный муж мало соответствовал предъявляемым ей высоким требованиям. Нельзя сказать, что, выходя за него замуж, она не знала об этом его недостатке. Конечно, знала, но тогда он компенсировался, как она небезосновательно полагала, его состоятельностью, большой к ней любовью и мягкостью обращения. А недостаток темперамента она надеялась легко возместить на стороне. Кроме того, затруднительное положение, в котором она оказалось волею судьбы в то время, не позволяло ей быть чрезмерно разборчивой.