Chapitre 1. Откуда берутся дети
Бедный стажер стоял поодаль и нервно теребил в руках листок бумаги. Его лицо было бледнее полотна, а глаза быстро бегали по всей студии. Он понимал, что после такого дорога на телевиденье будет ему закрыта навсегда. И полетят в тартарары года обучения в университете и все его мечты. А все из-за его простой неосторожности!
– Я, правда, не хотел… – оправдывался он. – Я даже не знаю, как так вышло. Я только хотел отменить одно действие… а оно… ну… в общем… – запинался он. – Она исчезла… – тяжело выдохнул последние слова парень.
– Как она могла исчезнуть? – продюсер из последних сил держал себя в руках. – Ты хоть понимаешь, что она должна выйти в эфир завтра вечером? А у нас кроме исходников и анонсов ничего нет!
– Я постараюсь восстановить все, – тихо продолжал стажер. – Я все исправлю!
– Ты уже исправил, так исправил! – крикнул, негодуя, продюсер.
Стажер зажался в угол еще дальше, наблюдая за свирепеющим лицом мужчины.
– Простите, простите, – еле сдерживал слезы парень и низко кланялся. – Я не хотел. Простите. Прошу, простите меня…
– Я все понимаю, но мне нужно домой, – наконец-то произнесла ведущая Мина́. – Сегодня у моей дочери помолвка. Я должна присутствовать.
– Ведущая Ли, дорогая, Вы хотя бы представляете себе какие у нас проблемы? – мужчина говорил вежливо, но было видно, что ему еле хватало выдержки снова не сорваться на крик. – Я понимаю, что помолвка дочери важное событие, но познакомиться с влюбленным парнем Вы сможете и в любой другой день, а если мы не выпустим программу завтра, то последствия будут ужасными. Мы анонсировали этот выпуск последние несколько недель! Зрители в предвкушении! Это же юбилейная программа! Вы понимаете, сколько внимания она привлечет?
Мужчина пристально и настойчиво посмотрел ведущей прямо в глаза. В конце концов, это ее непосредственные обязанности. Но Мина и сама это прекрасно понимала. Однако она все же надеялась, что сегодня ей удастся улизнуть.
– Хорошо, продюсер Пак, – сдалась женщина.
Мина тяжело вздохнула. Как ей сказать дочери, что она не приедет? Ина́ ведь так просила ее разобраться со всем и хоть раз в жизни сделать все, как у нормальных людей. Но, похоже, «как у обычных людей» у них никогда ничего не получиться.
– Алло! Мам, ты уже едешь? – весело пропела в трубку Инна́.
– Доченька, понимаешь,.. стажер удалил завтрашнюю передачу, – делая паузы, говорила женщина. – Продюсер Пак в бешенстве…. На бедном мальчике лица нет.
– Ты не приедешь, да? – догадалась девушка.
– Боюсь, что раньше завтрашнего утра я не покину эту чертову студию. Но Инна, дорогая, не расстраивайся. Папа уже должен проходить регистрацию и садиться на самолет. Он прибудет вовремя и сделает все, как положено. А мое благословение у вас и так уже есть...
– Ведущая Ли! – выглянул на коридор продюсер.
– Иду, – отозвалась она и снова обратилась к дочери. – Мне нужно идти. Обещаю, на выходных мы устроим грандиозный праздник. Я люблю тебя, мое солнышко.
– Я тебя тоже люблю, мам. Удачной записи.
Мина поправила свои короткие светлые волосы, прокашлялась, и, снова издав грустный глубокий вздох, пошла в монтажную комнату.
***
Юнджи стоял у входной двери и никак не решался нажать на звонок. Он снова поправил галстук, затем пиджак, потом еще раз разгладил штаны. Он отошел к окну на этаже и осмотрел себя с головы до ног, чтобы убедиться, что ничего не забыл снять. Ну, вроде бы, все было в порядке – на вид обычный прилежный парень. Юнджи проверил, не завял ли случайно какой-либо цветок в букете и, прибавив себе немного так не достающей ему сейчас смелости, снова подошел к двери.
И хотя Джин уверял его, что ему уже незачем так волноваться, ведь родители Инны его знают и согласны на их брак, а подобные встречи в кругу семьи являются всего лишь данью традициям, парень не мог успокоиться. Юнджи все еще боялся услышать от ее отца приказ убираться на все четыре стороны от Инны и никогда больше не показываться ему на глаза.
Но Юнджи все же преодолел свой страх, нажал на кнопку звонка и выдавил из себя милую улыбку, ожидая ответа. «Только бы не накосячить», мелькало у него в голове. За дверью послышался шум, и знакомое «Секундочку!»