При всем том этот век любил рядиться в живописные, пышные костюмы. Ведь именно тогда лорд Вильерс, спустивший в погоне за модой все свое состояние, мог появиться при дворе в бледно-лиловом бархатном кафтане с оторочкой лимонного цвета, расшитом вензелями из жемчуга, крупного как горошины, и украшенном многочисленными медальонами из чеканного золота в виде фигурок Купидона, а Уоррен Хейстингс явился на суд, устроенный над ним, в камзоле из красновато-коричневого атласа и при шпаге, рукоять которой была усеяна бриллиантами; именно тогда форейторы лорда Эгмонта каждый день надевали новые белые ливреи, обшитые муслиновыми оборками; у молодых франтов вплоть до восьмидесятых годов были в моде белоснежные атласные муфты (такие муфты обожал Фокс в пору своего увлечения дендизмом, за такими муфтами посылал Шеридан после побега с возлюбленной); а дамы носили столь высокие и пышные прически, что их называли «красавицами в шапке облаков», и в театре Друри-Лейн с успехом шла пантомима: Арлекин взбирается по лестнице, чтобы добраться до верха этих сооружений. Мода того времени объявляла осиную талию чуть ли не мерилом женской красоты: чем сильнее удавалось женщине стянуть свою многострадальную талию, тем больше ее фигура приближалась к совершенству. Многие несчастные подорвали свое здоровье, пытаясь превзойти тонкостью стана герцогиню Ратлендскую, ухитрявшуюся стиснуть свою талию до объема полутора апельсинов. По утрам дамы носили кринолины с узкими обручами, а одеваясь к выходу, облачались в широкие кринолины колоколом. В моде были накидки и газовые шейные платки, отделанные тонким кружевом. Что касается сильного пола, то непременными атрибутами благовоспитанного мужчины были пудреный парик, шпага, складной цилиндр, расшитый камзол, красные каблуки, кружевные гофрированные жабо и манжеты и пальмовая трость; чтобы иметь успех в обществе, мужчина должен был хорошо танцевать, хорошо фехтовать и сдабривать беседу понюшкой табаку.
Нюхательный табак ввела в моду королева Шарлотта, но во времена Шеридана эта мода пошла на убыль. Георг III не расставался с табакеркой, но нюхать табак не любил. С величественным видом брал он щепотку табаку большим и указательным пальцами, но старался рассыпать табак, не донеся до носа. Он отказался от обыкновения предлагать собеседникам понюшку табаку, а привычка залезать без приглашения в чужую табакерку стала рассматриваться как нарушение правил хорошего тона. Между тем, когда после смерти лорда Питерсхэма стали распродавать с аукциона его табачные запасы, трем работникам пришлось не покладая рук трудиться три дня, чтобы взвесить их, а выручка от продажи составила три тысячи фунтов стерлингов.
Стремление выставлять напоказ свои богатства и таланты находило отражение в устройстве домашних театров. Лорд Бэрримор, заплатив 60 тысяч фунтов за здание, в котором могли разместиться его зрители, исполнял на сцене шутовские танцы и играл Скарамуша. Лорд Вильерс разыгрывал «Пигмалиона и статую» в сарае неподалеку от Хенли. В глазах простого народа пэры все еще хотели выглядеть полубогами; так, злосчастный лорд Феррерс (осужденный на смерть судом пэров за убийство своего старого верного дворецкого) со всеми онерами прибыл на эшафот в вышитом серебром свадебном костюме и был торжественно повешен на шелковом шнуре.
Если Шеридан любил показную пышность, то показную пышность он видел повсюду вокруг себя. Он жил в эпоху утонченную и грубую, деликатную и буйную в одно и то же время. Миссис Монтегю была хозяйкой Салона Купидона, обходившегося ей во многие тысячи фунтов; целые ночи напролет разглагольствовала она о Шекспире и музыкальных стаканах[8] перед избранным кружком, составленным из дрезденского фарфора (герцогиня Девонширская) и чугунного литья (доктор Джонсон). Тем временем ее бедняга муж, утомленный занятиями математикой и всеми забытый, вкушал заслуженный отдых. Его каменноугольные копи покрывали любые расходы супруги. Стены ее гардеробной были украшены фресками, изображавшими розы и жасмин. «Зачем это понадобились немолодой женщине купидоны, — негодующе вопрошала миссис Делани, — если только она не воображает себя женой старика Вулкана и матерью всех этих амурчиков?»
Знатные дамы хихикали во время представления трагических сцен «Ромео и Джульетты», смеялись над страданиями Монимии или Бельвидеры[9] а короля Лира провожали со сцены дружным хохотом.
Зато к дуэлям относились тогда с полной серьезностью. Джентльмен, который убил человека, защищая свою жизнь и честь, только выигрывал в мнении света: раз уж на дуэли убивают, то джентльмен просто не имел другого выбора. Мало кто из выдающихся людей того времени не получал вызова на дуэль. Мания драться, так же как и страсть к азартной игре, вышла за рамки какого-либо одного класса или сословия и стала поголовным увлечением. На улице дубасили друг друга носильщики портшезов и факельщики; в городских закоулках подстерегали прохожего бандиты и головорезы — подонки общества, выплеснувшиеся на поверхность во время гордоновского мятежа.
8
Музыкальные стаканы — примитивный музыкальный инструмент, в котором звуки извлекались из стаканов, наполненных водой до разного уровня.