.. «Да, что ж это такое! - корил он сам себя, - опомнись, Чарли, девчонка тебе в дочки годится!» - куда там... а еще Белла... он прекрасно понимал, что она чувствует, но полагал, что она справится. Сможет. Как и он смог когда-то... но становилось только хуже. И ему самому тоже. И его мучили кошмары, и под его подушкой лежал «ловец снов», подаренный Билли триста лет тому назад... И вот она вернулась. Элис. И он был несказанно рад. И он снова мог вздохнуть полной грудью, не чувствуя распирающей боли. Пусть так. Все, что угодно - только бы иметь возможность хоть изредка, издалека завидев смешной, взъерошенный чубчик, пару раз бросить украдкой взгляд в ее сторону. Голос этой очаровательной феи так же творил с закоренелым старым холостяком необъяснимые метаморфозы: он мгновенно смягчался, даже если речь шла о непростительном, безрассудном поведении Беллы, например, когда они с Элис исчезли на три дня, не поставив его в известность... А потом была скоропалительная свадьба, и он так и не смог объяснить сомневающейся дочери, чем чреваты ранние браки. Он был в смятении. Он - привыкший за столько лет к самому себе, к своей, кажется уже вросшей в кожу, будто ороговевшая чешуя, отчужденности от людей... Нет, не так - от мира, где люди могут чувствовать друг к другу что-то большее помимо долга... он потерялся, он не смог разобраться в себе. А потом эта загадочная болезнь Беллы, напряженное ожидание, выматывающее душу... и Джейкоб. Чарли вздохнул и достал из папки подробные отчеты о нападении на людей неопознанных крупных хищников. В момент, когда Блэк-младший на его глазах вдруг превратился в огромного рыжего волка, мощного, с налитыми стальными мышцами, буграми выпирающими из под пушистой густой шерсти, Чарли решил, что повредился рассудком. Не может реальность вдруг приобрести такие... свойства, которые бы позволяли телу человека так ужасающе, нелепо изменяться... Или может? Кажется, в мозгу сгорел какой-то предохранитель, и адекватное восприятие на какое-то время отключилось вовсе, заставляя немолодого уже мужчину чувствовать себя ребенком, опрометчиво шагнувшим в глубокую темную нору вслед за кроликом в цилиндре. Чарли вдруг стало все... нет, не безразлично. Просто он перестал удивляться. Всему. «Мир совсем не такой, каким вам кажется...» - напутствовал его молодой индеец, провожая к дочери. А она... Шериф Свон тягуче сглотнул, пытаясь пропихнуть в пустой желудок застрявший удушающим камнем в горле ком, вспоминая, КАКОЙ он увидел Беллу: чужой, отстраненной. Такой же настороженно-резкой, как загнанный в угол хищник. А еще она была бледной и холодной как лед. Совсем как в его дурных снах. Тогда же ему позволили чуть-чуть заглянуть за завесу тайны, слегка приподняв ее полог, за которым теплым шоколадным блеском влажно поблескивали глаза его внучки. Несси. Чарли сразу сообразил, что это дочь Беллы и Эдварда. Вот только каким-то фантастическим образом девочка начала расти: не по дням, а по часам. Черт побери! Доктор Каллен что же? Проводит над ними какие-то изуверские опыты? Чего-то мудрит с генетикой? Или с чем там еще? Чарли не хватало медицинских познаний, чтобы с уверенностью сказать, что происходит на самом деле. Ему выдвинули ультиматум: или-или. И он решил выждать. Потихоньку собирая информацию... вот только ясности никакой эта информация не привносила. Он не раз пытался разговорить Билли за бутылочкой крепленого пива. Шериф был уверен - Блэк-старший о многом умалчивает. Не может же его старинный друг не знать, что из себя представляет его сын, а коль уж тот постоянно крутится возле Беллы и Несс, значит и о них он может если не знать, то хотя бы догадываться... Но Билли лишь шутливо отмахивался от его наводящих вопросов, и, как ни странно, вставал на защиту Калленов, которых прежде всей душой ненавидел. Чарли даже попытался сблизиться с Сью Клируотер, проклиная себя за такие нечистоплотные методы ведения дела. Но истина... она всегда дороже... дороже чести, дороже достоинства, если речь идет о самых родных людях. А потом был сочельник. И накануне Рождества Чарли понял, что надвигается ЧТО-ТО. Такая напряженная обреченность сквозила во взгляде дочери, такая тоска... и он сам почувствовал себя загнанным в угол. Он ничем не мог помочь им. Он ничего не знал. Кроме того, что жизнь его стала напоминать сюрреалистический бред, из которого он должен, просто обязан выбраться. Он метался и не находил себе места, пока... пока гроза не прошла стороной. А она была - смертельная опасность - она грозила его дочери и внучке. Он осознал это, месяц спустя, когда случайно вытряхнул из-под прохудившейся подкладки детского рюкзачка, который взялся починять, липовые документы, на имя Ванессы и Джейкоба Вольф... И это была еще одна крошечная зацепка в его огромной копилке недоказуемых аномальных происшествий. Спустя год Чарли удалось выйти на того криминального умельца, который изготовил паспорта и свидетельство о рождении для Несс и Джейка. Да, он умышленно превысил полномочия, выбивая из него признание: кто, когда, зачем? Ему пришлось потрудиться, поскольку Джей Скотт не боялся его. Он боялся - панически, до икоты, до липкой испарины на лбу... Калленов. И все же перспектива усесться в тюрьму на долгие пятнадцать лет развязала ему язык. Скотт выложил все, что знал. А знал он не так уж и много - да, богатые, да - щедро оплачивают заказы. НО мистер Скотт сотрудничал с Джаспером Хейлом двадцать восемь лет, а до того его предшественник обстряпывал с ним же свои делишки еще лет пятнадцать. Скотт утверждал, что за все это время его клиент не изменился ни на йоту. Парень, на глазах Чарли окончивший школу... Ветер за окном стихал. Чарли сложил все бумаги и газетные вырезки обратно и небрежным жестом закинул папку в стол. Он твердо знал, что будет делать дальше.