О развитом культе предков у древних славян свидетельствуют раннехристианские поучения, порицающие людей, молящихся Роду и Рожаницам. Исследователи предполагают, что под этими именами подразумевались души первых предков — основателей рода, ставшие его покровителями, а значит — прямые предшественники домовых. Роду и Рожаницам готовили такие же трапезы, как и душам умерших. Из древнерусских текстов известно, что им приносили хлеб, сыр и мед, проводили в их честь возлияния, веря в то, что духи охраняют и оберегают своих живых потомков.
Некоторые описания бесов, встречающиеся в старинных книгах, сильно напоминают поздние народные поверья о домовых. Так, в датированном двенадцатым веком "Житии Феодосия Печерского" можно прочесть: "В один из дней пришел монастырский монах к блаженному отцу нашему Феодосию и рассказал ему, что в хлеву, где скот затворяют, жилище бесов есть. Они многую пакость творят там, не давая скоту есть. Много раз пресвитер молитву творил и водою святой окроплял, но, несмотря на это, остались злые те бесы, творя муку и досель скоту".
В другой книге говорится о каком-то бесе-хороможителе, и ученые предполагают, что так христианский автор назвал домашнего духа, который позже получит в народе имя домового.
Ну а на самом деле…
На самом деле все, конечно же, не совсем так, как можно подумать, почитав общедоступные книги.
Домовые действительно являются душами умерших патриархов — умерших так давно, что о них уж и памяти никакой не осталось. Не каждый, впрочем, человек, становится в посмертии домовым — а только те, в ком хозяйственность и тяга к земле пересиливают желание увидеть любую из альтернатив прежней жизни.
Домовые могут быть опасны для людей, а их внешний вид вполне способен внушить страх, а иногда — и панический ужас. Но эти скромные и трудолюбивые духи никогда не посмеют нарушить спокойствие человека. Изводить и тиранить они могут лишь тех, кого не считают достойными жить на земле, где обитают сами. Если уж хороший хозяин будет когда напуган домовым, следует знать — тот лишь предупреждает о грозящей этому человеку опасности.
Но это лишь простому обывателю потаенный мир домовых может казаться загадочным и грозным.
Маги не испытывают затруднений в общении с мохнатыми обитателями подвалов и чердаков. Могут подолгу общаться с ними — ведь мало кто из домовых имеет возраст меньше трех веков, и все они являются почти неиссякаемыми источниками знаний по истории родных мест. Волшебники также могут давать домовым различные мелкие поручения. В некоторых делах трудно сыскать более надежных помощников — ведь кроме принадлежности к сверхъестественному миру, у домового есть еще и незаурядная смекалка, которой не может похвастать, к примеру, зомби или мелкий бес.
Некоторые из магов, правда, относятся к "хозяюшкам" с нескрываемым презрением, считая их существами низшего порядка. С точки зрения иерархии оно, в общем-то, так и было, да только ведь, низший рангом — не значит нищий духом…
Ян Грушницкий — тот домовых не жаловал. Даже своего не привечал, не задабривал, а при встрече — мог и пинком наградить.
Киреев же с "хозяюшкой" не конфликтовал. Наоборот — дружил. Все повадки домашнего духа знал и угостить в праздник не забывал никогда.
"Тот, кто делит мир на "высших" и "низших", не оглядываясь на реальные факты, вряд ли сумеет стать этому миру хорошим правителем, — подумал Егор. — Хотя бы потому, что "низшие" могут однажды обидеться и выставить тирана клоуном, подложив кнопку ему на трон. Согласен, мерзких рыбохвостых козлов, что населяют болота Ленинградской области, не отнесешь к благородным и высокодуховным созданиям. Но вот ровнять с ними домовых — серьезный промах".
— Дормидонт! — крикнул Киреев, чуть приподняв голову. — Где ты там? Выходи!
— Ой, беда, беда, огорчение! — раздалось с кухонных антресолей. — Обожди, хозяин, сейчас помогу!
Каким-то образом создателям старого советского мультфильма о приключениях Кузи и Нафани удалось отобразить на экране одну из наиболее характерных особенностей настоящих домовых. Фраза, которую произнес Дормидонт, увидев, что произошло с Егором, была у этого маленького народца едва ли не самой распространенной. Она звучала всякий раз, как домовые видели что-нибудь, не соответствующее их представлению о порядке. От обычной горы невымытой посуды в раковине, до…
До без движения лежащего на полу хозяина, как сейчас.
— Сейчас, сейчас! — домовой обхватил лапами занавеску и соскользнул по ней вниз, как Индиана Джонс по лиане. В следующий миг он подбежал к Егору и протянул длинные когтистые пальцы к змее, обвившей его правую руку.