— Эй, пташки! — одноглазый сделал приплясывающий шаг вперёд, поигрывая кистенём. — О чём это вы там шепчетесь? Шериф, разве можно тебе сговариваться с татем?
— Фрон, чего мы стои́м, правда? — вопросил всё тот же неугомонный. — Чего лясы точим? Зябко же. Давай, может, дело делать?
— Не учи, — огрызнулся бородатый и неохотно махнул рукой: — Давай, значит, ребята, пошли, пощупаем путничков!
Снегоступы пришлось снять и приладить за спину, чтобы не мешали в драке. После чего, увязая в снегу, ватажники бросились вперёд.
Размышлять и опасаться было некогда. Пока ватажники снимали снегоступы, Коддел подцепил кинжалом узел между руками пленника, в несколько движений перепилил его. Потом отсёк верёвку. Дриф тут же выдернул из чехла топор, расставил пошире ноги, принимая боевую стойку.
Бежали разбойники не кучно, ни о каком строе у них и понятия не имелось, поэтому кто-то оказался впереди, кто-то пыхтел в десяти шагах позади. Первым бежал жилистый, худой и бледный ватажник в драной кожаной рубахе с чужого плеча и с пикой. Повернув коня, Коддел небрежно отвёл мечом направленный ему в грудь наконечник и тут же, стиснув конские бока, подав животное вперёд, рубанул сверху по бестолковой голове, одетой в шерстяную шапку. Брызнула на снег первая кровь.
Бежавший следом одноглазый тут же сделал несколько шагов в сторону и остановился, опасливо поглядывая на шерифа, давая возможность другим напасть первыми.
Бородатый набежал на Дрифа, довольно ловко отмахнулся от его удара топором и тут же тычком нанёс ответный удар в живот, но, слава богам, ноги его увязли в снегу и сделать выпад не получилось, так что он неловко повалился, заорав, как оглашенный, в предчувствии смерти. Но и Дриф промедлил, отступил назад, а потом не успел ринуться вперёд, чтобы опустить на барахтающегося в снегу бородоча топор. А тут подоспел ватажник с мечом и не подпустил Дрифа к вожаку.
Коддел двинул коня на одноглазого. Боковым зрением он вовремя увидел другого ватажника, который, парой быстрых движений раскрутив над головой верёвку с крючьями, бросил в него, норовя захлестнуть шею. Шериф успел осадить коня, пригнулся. Крюк прогудел над головой, не причинив вреда, но и одноглазый не упустил момента — подскочил, сколько мог быстро, и ударил кистенём, целя по колену. Коддел и не надеялся отбить этот удар и весь уже внутренне сжался, готовясь к пронизывающей и всепоглощающей боли, когда шипованный шар врежется в коленную чашечку. Но рука оказалась проворней, чем он думал, и меч успел остановить ядро.
Поднявшийся наконец-то бородач Фрон бросился на шерифа со спины.
— Сзади! — крикнул Дриф и, замахом топора отпугнув ватажника с мечом, двинулся вслед за вожаком. Он успел как раз вовремя. Пока Коддел пытался развернуть коня, бородатый был уже сзади и замахивался, и бог весть, чем бы обернулся этот его замах, если бы не топор Дрифа, обрушившийся вожаку на хребет. А в следующее мгновение умело брошенная верёвка с крюком обвила шею Дрифа. Ватажник, радостно заорав, натянул верёвку, всем телом валясь назад, и два острые крюка впились Дрифу в горло и в челюсть, пронзая и разрывая плоть, выпуская наружу горячую кровь. Дрифа развернуло этим рывком и бросило в снег.
Довольный успехом ватажник тут же перестал орать, потому что Коддел, наехав на него, развалил ему череп от уха до уха, словно вскрыл моллюска, из которого брызнуло бело-розовое содержимое.
Опасаясь удара в спину, Коддел не остановил коня, отъехал от схватки на несколько шагов и только тогда развернулся.
Одноглазый нацепил снегоступы и был уже далеко за дубом Висельника, удирая в сторону заметённой рощи, что едва проглядывалась за пургой. Кажется, он предался бегству сразу после гибели вожака, уже не ожидая благоприятного исхода схватки, — потому что успел отмахать изрядное расстояние. Второй из оставшихся в живых ватажников бросил меч и стоял, разведя руки и растерянно озирая поле так быстро и бесславно для ватаги закончившейся битвы.
— Пощадите, мессир! — крикнул он, опускаясь на колени в снег, когда шериф направил коня к нему.
Коддел мимоходом быстрым ударом снёс ему голову с плеч, и обезглавленное тело ещё не успело повалиться в снег, а он уже спрыгнул с коня и был возле Дрифа.
Бедняга Дриф отходил. Он дышал частыми и короткими вдохами, то и дело всхлипывал; воздух, кажется, почти не достигал его лёгких. Лицо его было всё мокро от снега, глаза испуганно и отрешённо смотрели в небо (которого не могли увидеть за метелью). Если бы не второй крюк, который впился в шею, Дриф наверняка выжил бы. Но он умирал, и Коддел знал, что бессилен чем-либо пособить, кроме как…