Да, с Келлином тогда пришлось попотеть. Коддел уже прикидывал, как будет ноги уносить, а тут ещё меч переломился под ударом Келлиновой палицы. Кое-как успел выдернуть из чехла топор.
— Надо же! — покачала головой женщина. — Сроду не думала.
— Да, — кивнул Коддел.— Он такой, наш Дриф. Мы уже обратно ехали, когда пришло известие, что в Керриаране плутует шайка Биккера. Дриф тогда и говорит мне: что ж, Коддел, отправлюсь-ка я в Керриаран, помогу тамошнему фурсту. А ты, не в службу, а в дружбу, заедь в Тронин, к матушке моей, передай ей деньжат.
— Надо же! — повторила женщина. — А далеко этот Керри… как там его?
— Далеко, — кивнул Коддел. — Миль семьдесят на запад.
— Эва, какая даль!
— Да уж.
— Когда же он сам-то приедет повидаться с матерью? С братом?
Словно услышав, что его поминают, со двора в избу ввалился здоровенный рыжий детина с расплывчатым каким-то и изрытым оспой лицом, с косой саженью в плечах, одетый в какое-то рваньё, густо усыпанное снегом. И не замёрз же!
— Лёгок на помине, — проворчала женщина. — Это, стало быть, Мэт.
— Мэт, — кивнул детина и широко улыбнулся.
Коддел тоже приветственно кивнул. А здоровяк, потоптавшись смущённо у входа, с опаской поглядывая на чужого, набрался, наконец, смелости и подсел к столу, опустился на лавку рядом с матерью, заняв сразу едва ли не всё свободное пространство в тесной комнатушке.
— Мэт, — повторил он, улыбаясь совсем уже до ушей.
— А меня Кодделом звать.
— Да ему что шло, что ехало, — вмешалась женщина. — Он же у нас блажной.
— Блажной, — кивнул Мэт, не переставая улыбаться.
— Ах, вот как…
— Дриф, что ли, не рассказывал? — спросила мать.
— Нет. Говорил только, что брат у него есть.
— Ну, вот, стало быть, — подытожила женщина. — Блажной и есть. Но это ничего, он работящий, и силой бог не обидел. Чего ни скажешь, он всё сделает, если втолковать как надо сумеешь. Там-где, здесь-тут перехватит грош-другой, тем и живы. Вот бы Дриф-то вернулся поскорей. А то люди-то злые, пользуются Мэтовой дуростью да и надувают его на каждом шагу. Хорошо если десяток медяков принесёт. А ещё может и раздать всё. Дурень.
— Дриф денег пришлёт, — уверил Коддел, сожалея, что в кошеле не оказалось монет побольше. Прижимистый Бэлдуолф частенько задерживал плату, особенно, когда работы было не много. Но за извод шайки Хромого Ги ему, конечно, хочешь не хочешь, а придётся раскошелиться. Коддел уже знал, куда пойдёт эта дюжина марок.
— Завтра луна убудет, — то ли сказал, то ли спросил Мэт, робко поглядывая на шерифа.
— Нет, — качнул головой тот. — Нет, дня через два.
— Завтра убудет, — широко улыбнулся Мэт. — И метель убудет.
— Говорят же тебе, дурень, — сердито проговорила женщина, — благородный господин тебе говорит, что ещё два дня до полнолуния. Ох уж эти метели…
— Убудет, — упрямо повторил дурачок. — У Мэта голова бо-бо перестанет.
— Головой он мается, — пояснила женщина. — Как метель, так он сам не свой, даже орёт, бывает.
Девочка на лежаке снова завозилась, зашлась в булькающем кашле, словно протестуя против того, что все про неё забыли и увлеклись Мэтовой болью. И где столько кашля помещается в этой маленькой груди?
— Ох… — выдохнула она, прокашлявшись.
— У вас в деревне знахарка есть? — спросил Коддел.
— Померла, — был ответ. — Прошлый год померла Финна. Хорошо знала, но сухотка сожгла её.
— Она злая была и противная, — сказала девочка. — Щипала меня.
— Когда ты кочевряжилась, — вставила мать, — тогда и щипала, и поделом тебе. Но после её питья ты так не заходилась.
Со двора послышалось какое-то движение. Потом перекликнулась пара мужских голосов. Брякнуло железо.
Коддел настороженно поднялся, подошёл к двери, откинул плашку со смотрового окошечка, выглянул.
С дороги выворачивали и въезжали на двор по одному шестеро всадников — солдаты в лёгких кожаных доспехах, неплохо, но и не тяжело, не по-походному вооружённые. На щитах — знакомый Кодделу знак — волк, опершийся на щит с тремя звёздами. Только один из шестерых представлялся опасным — за спиной его виден был лук.
— Солдаты, — сказал Коддел, повернувшись к женщине. — Кнехты фурста Рафтопа.
Женщина охнула, в отчаянии затрясла головой, рот её скривился в подкатившем рыдании.
— Это наш хозяин. Должны мы ему, — сказала она с плачем. — Сборщик долгов уже два раза приезжал, грозился солдат прислать. Вот и они…