— Вы отличная актриса, Изабо. Пожалуй, мне понадобится Ваша помощь, — он улыбается искренне, даже восхищенно, и от волнения расстегивает еще одну пуговицу на своей бордовой рубашке. — Заканчивайте отчет, а я Вас подожду. Вам налить чашечку кофе?
— От меня пахнет кофе, раз Вы решили, что я его пью? — она задерживает на долю секунды взгляд на его лице и делает шаг назад, стягивая с рук перчатки, чтобы заполнить нужные документы.
— Банка кофе, торчащая из Вашей сумки.
— Вы можете быть менее вежливым. Это… — она дергает мизинцем кулон, разворачивая его инкрустированной стороной камня к Шерлоку, цвет камня точно совпадает с цветом глаз мужчины.
— Бесит, вижу. И, кстати, если бы я увидел камень в твоем кулоне раньше, пожалуй, я бы догадался о том, что ты знаешь, кто я такой. — Шерлок обходит рыжеволосую, вытаскивает банку кофе из ее сумки и идет в подсобку.
— Точное сходство с вашими глазами, не так ли? Ваш брат оповестил меня о Вашем приезде, но я даже не могла представить, что Вам понадобится моя помощь и впредь. Это очень мило с Вашей стороны, — Изабо быстро делает нужные пометки в протоколе и увозит тело в морг.
В лаборатории ее уже ждет чашка горячего кофе и восторженный Холмс, которому уже не терпится раскрыть дело. Он второпях вручает девушке чашку и садится на стул на колесиках. Сложив ладони в излюбленном жесте, он крутанулся разок и вновь уставился на девушку.
— Вы варите отличный кофе, мистер Холмс.
— Шерлок.
— Мм? — она подняла голову, взглянув на Холмса.
— Если ты будешь заменять мне Джона, то просто Шерлок.
— Тебя не смущает, что Джон скорбит по своему лучшему другу? — Изабо допивает кофе и споласкивает чашку в раковине, а затем ставит ее на маленькую полку — единственную отведенную для подобных вещей.
— Но уже два года прошло, — возмущается Холмс, искренне не понимая, с чего бы Джону скорбеть по нему по прошествии стольких месяцев.
— Людям это свойственно. Если бы не Майкрофт, я бы тоже расстроилась, что ты умер.
— Почему мой брат обратился к тебе?
Шерлок встает со стула, помогает надеть куртку девушке и, открыв перед ней дверь, пропускает ее вперед. Дверь лаборатории захлопывается, и свет автоматически выключается, оставляя лишь пару горящих лампочек в коридоре до выхода из здания. Изабо закидывает сумку на плечо и подходит к двери.
— Я работала на Мориарти, непосредственно с ним, — спокойно говорит девушка и нажимает на дверную ручку, но ее резко хватают и прижимают к стене.
Она не реагирует, лишь выжидающе смотрит на Холмса. Его зрачки резко сужаются и так же расширяются от злости, нижняя губа слегка вздрагивает. Он так сосредоточен, что Изабо уже начинает терять терпение и хочет было открыть рот, чтобы что-то сказать, но Шерлок ее перебивает.
— Я два года уничтожал сеть, и не могу это сделать полностью из-за тебя? — голос слегка хрипит.
— Нет, из-за меня ты как раз и смог ее уничтожить.
Холмс резко отталкивается от девушки и разворачивается. Подол его пальто слегка вздымается от этого движения.
— Ты же актриса, о, как я мог забыть. Актриса и шпионка, — он снова подходит, также резко, и целует девушку в лоб.
Довольно странный благодарственный жест, тем более незнакомой девушке. Но ведь это Шерлок Холмс, а Изабо не привыкла удивляться, такая уж у нее работа. Она распускает волосы, расстегивает куртку до половины и также пару пуговиц на блузе, открывая кулон. Нервно теребит его, когда подъезжает такси и садится на заднее сидение вместе с Шерлоком.
— Почему ты работала с Мориарти? — вдруг спрашивает мужчина, поворачивая голову к девушке.
— Джим…
— Джим, — вторит эхом Холмс, хмыкая. — Ты спала с ним?
— Его секс не интересовал, как таковой, но да, было дело, — легко отвечает девушка.
Любой другой человек удивился бы, как можно так спокойно говорить о своих отношениях с тем, кто мог разрушить весь мир, лишь подумав об этом. Криминальному гению не нужна была женщина, ему нужна была игра. Как и Шерлоку. Ох уж эти социопаты.
Машина останавливается у 20 дома по Оксфорд стрит, и Изабо покидает машину, махнув рукой на прощание Шерлоку и крикнув «до завтра». Как только она вошла в квартиру, сумка выпала из ее рук, и девушка рухнула на колени, проводя ладонями по лицу. Эмоции, эмоции, эмоции. Они переполняли, выливаясь через край, обжигали и оставляли волдыри на коже ее подсознания.
Пот струйками стекал по ее лицу, капая на опущенные руки. Актриса актрисой, но Изабо всегда была слишком эмоциональной девушкой, и подобные чувства ей нужно было выплескивать. Для этого всегда был Джим. Ненормальный, больной на голову гений, который приходил только для дела, а попутно Изабо ему выговаривалась, изливала душу. Мориарти не слушал, он то щелкал пультом телевизора, то молчал, то напевал какие-то дурацкие песни, а потом снова просил ее сделать то, что ему было нужно.