– Нерадостную картину вы мне обрисовали, Холмс.
– Именно так, Уотсон. В этом-то, вероятно, и таится суть случившегося далее. В установленный срок поверенный собрал семью и слуг покойного мистера Мерсера, дабы огласить завещание. Служитель пера и бумаги, конечно, знал содержание документа и был готов к предполагаемой бурной реакции собравшихся. Дело в том, что мистер Мерсер желал, чтобы и после его смерти всем капиталом по-прежнему управляла та самая компания, выплачивая его наследникам пожизненную ренту.
Итак, первыми, кто занял кресла, расставленные специально для гостей, были дворецкий и экономка, за ними пришла миссис Присцилла Мерсер, а после матери явились и трое сыновей.
Когда все, кто мог быть упомянут в завещании, оказались сидящими в креслах напротив поверенного, он спросил, не хотят ли присутствующие выпить чего-нибудь. Миссис Мерсер попросила стакан воды, а трое братьев – виски. Мистер Рафлс велел помощнице принести указанные напитки. Справедливости ради я сообщу вам ее имя, ведь именно ей принадлежит заслуга разгадки этой тайны. Имя молодой помощницы поверенного – Сесилия Майклсон, она приходится племянницей мистеру Рафлсу и живо интересуется профессией дяди. Вы, наверное, слышали о так называемом движении суфражисток. Они выступают за весьма абсурдную идею иметь право голоса женщинам и работать наравне с мужчинами. Совершенная нелепица, как мне кажется. Так вот, Сесилия была ярким представителем этого движения. Однако я отвлекся. Мисс Майклсон принесла напитки и предложила их гостям. Когда она подавала воду миссис Мерсер, та передала ей какую-то бумагу и негромко произнесла, обращаясь к поверенному:
«Мы знаем, зачем вы собрали нас здесь, мистер Рафлс, но вам следует ознакомиться с этим документом».
Мисс Майклсон взглянула на своего дядю, и тот подал ей знак принести документ. Пока поверенный просматривал бумаги, мисс Майклсон стояла за его плечом и могла прочитать то, что там написано. Она видела, что документ напечатан на пишущей машинке, такой, какая была у мистера Мерсера. Ей даже удалось заметить характерную особенность одной буквы с отсутствующим нижним «хвостиком».
«Я подтверждаю подпись моего клиента и некоторые дефекты, свойственные его печатной машинке», – мистер Рафлс в полной растерянности отложил первый лист завещания.
Мисс Майклсон взяла его, чтобы прочитать волю мистера Мерсера, который казался ей очень милым и слегка чудны´ м человеком, он симпатизировал ее взглядам на права женщин в Великобритании.
В полицейском участке мне показали оригинал документа, но я попросил сделать копию, чтобы передать ее вам в случае, если вы захотите разместить упоминание об этом в своих записках. Вот копия второго завещания мистера Мерсера. Пожалуйста, Уотсон, ознакомьтесь с ней.
Холмс передал мне листок бумаги, на котором печатными буквами была воспроизведена воля покойного мистера Мерсера. Я прочитал вслух:
«Все мое имущество, какое ко дню моей смерти окажется мне принадлежащим, в чем бы таковое ни заключалось и где бы оно ни находилось, я завещаю своей жене Присцилле Мерсер. Все средства, находящиеся на счетах, открытых на мое имя, какие ко дню моей смерти будут действительны, я завещаю в равных долях своим сыновьям…»
– Холмс, неужели мистер Мерсер действительно переменил волю и изменил завещание в самый последний момент, не известив об этом поверенного?
– Уверен, Уотсон, этим же вопросом задавался и мистер Рафлс, тщательно проверяя документ в поиске хоть одного доказательства, способного разрушить эту грязную игру. Мистер Рафлс проверил подписи в конце документа, засвидетельствовавшие волю покойного.
«Здесь стоят подписи всех присутствующих, я правильно понимаю? И вы все подтверждаете, что самолично видели, как мистер Мерсер составлял этот документ и ставил на нем свою подпись?»
Все без исключения кивнули в знак согласия.
«Нет ли у кого-то что-либо сказать или объяснить мне?»
«Любезный, – обратился к поверенному младший из сыновей, – мне кажется, все и так ясно. Отец наконец-то вспомнил о существовании семьи и решил сделать все так, как подобает. Что тут непонятного?»
«Что ж… – Мистера Рафлса смущала эта ситуация и тон, которым с ним только что разговаривали, но он не мог возразить ничего дельного. – В таком случае…»
Как только он собрался объявить волю усопшего окончательной и признать право на наследство за всеми оглашенными там людьми, к нему наклонилась мисс Майклсон, стоявшая позади, и что-то прошептала на ухо.