– Однако если доктор Моро погиб…
– Я не уверен в его смерти. Хотя Прендик настаивает на том, что чудовища растерзали своего создателя. Он вместе с Монтгомери похоронил останки доктора. Затем эти существа напали на самого Монтгомери и, посчитав его мертвым, выбросили в океан.
– Посчитав мертвым? – переспросил Холмс.
– Я стараюсь передавать слова Прендика с максимальной точностью. Хотя нельзя не учитывать, что мы располагаем свидетельством лишь одного человека.
– Человека, подвергнутого тщательному допросу, – добавил я.
– Не такому уж тщательному, – не согласился Холмс и усмехнулся, заметив мой недоуменный взгляд. – Поскольку его допрашивал не я.
– И не сможешь допросить, – сказал Майкрофт. – Эдвард Прендик недавно скончался. События, случившиеся одиннадцать лет назад, не могли не сказаться на его психике. Решив, что его измотанным нервам вредит городская суета, он переселился в деревню, где вел затворническую жизнь, посвящая все свое время чтению и занятиям химией. Поэтому прошло несколько дней, прежде чем соседи обнаружили его труп.
Майкрофт одним глотком осушил чашку с кофе и поставил ее вместе с блюдцем на подлокотник кресла.
– Все улики указывают на то, что это было самоубийство. Полиция пришла к такому же выводу.
– Ты в этом сомневаешься?
– Лишь по одной причине: я не могу понять, почему хорошо знающий химию человек решил отравиться кислотой. Существуют куда менее болезненные способы самоубийства.
– Агония, вероятно, была мучительной, – согласился я. – Любой бы на его месте предпочел наркотик. Надеюсь, труп не успел настолько разложиться, чтобы затруднить опознание?
– Он, конечно, был не в лучшем состоянии, но Прендика сумел опознать почтальон – единственный человек, который часто виделся с покойным, поскольку регулярно доставлял его посылки с научными журналами и оборудованием.
– Таким образом, – заключил Холмс, – у нас есть трое подозреваемых, способных повторить опыты доктора Моро. И все они, вероятно, мертвы. Но раз уж ты отказываешься признать это, стало быть, эксперименты продолжаются. Правильно?
– У меня есть кое-какие подозрения, – кивнул его брат. – Несомненно, вы читали в газетах об убийствах в Ротерхите?
– На берегу реки нашли несколько трупов, – тут же припомнил Холмс. – Полиция определила, что это жертвы нападения банды хулиганов.
– Превосходно, не правда ли? – хмыкнул Майкрофт. – Ничто так не снижает интерес публики, как упоминание о хулиганах.
– Холмсу подобные дела тоже наскучили, – вставил я. – Несмотря на мои попытки его расшевелить, он даже слушать не захотел.
– Сдается мне, что вы ни о чем таком даже не заикались.
Я не смог сдержать возмущения, потому что регулярно зачитывал Холмсу новости, надеясь привлечь его внимание к какому-либо происшествию.
– Я прочитал вслух половину газеты!
Он пожал плечами:
– Если память мне не изменяет – а обычно я на нее не жалуюсь, – там не было ни одного преступления, над которым стоило бы задуматься.
Я не желал отступать и попытался перечислить главные события того дня.
– Несколько краж, убийство Чарльза Дюфриса, исчезновение дрессировщика собак Барри Форшоу, отравление в Хайгейте, ограбление в двенадцатичасовом поезде на Лемингтон и похищение известного парижского меховщика, – провозгласил я.
Он лишь пренебрежительно махнул рукой:
– Ничего интересного. Потерявшиеся люди и мелкие воришки!
Я обернулся к Майкрофту:
– Он вечно жалуется на скуку, но знали бы вы, как трудно заставить его заняться каким-либо делом. В тот день он бросил газету в огонь и принялся изучать свою коллекцию собачьей шерсти.
– Собачьей шерсти? – удивленно приподнял брови Майкрофт.
– А как еще можно определить породу собаки по нескольким шерстинкам? – проворчал в ответ Холмс.
Майкрофт оставил эту фразу без ответа и продолжил:
– Давайте вернемся к событиям в Ротерхите. В действительности на тех людей напали животные.
– Ну и ну, – проговорил я. – Надеюсь, вы объясните, как это связано с нашим делом.
– Патологоанатом, проводивший осмотр, клянется своей репутацией, что такие раны не могло нанести какое-то одно животное.
– И ты пришел к выводу, – закончил за него Холмс, – что там орудовала целая стая. И что в этом особенного?