На несколько минут Холмс погрузился в чтение, а потом отбросил газету в сторону.
— Итак, — сказал он, приподняв крышку над кастрюлькой с яйцами, — лорд Руфни умер смертью человека, потерявшего рассудок. Вопрос в том, был ли его психический недуг вызван естественными причинами, или этому поспособствовало нечто постороннее. — Холмс положил себе на тарелку пару яиц. — В любом случае нас это не касается: и без того есть чем заняться.
— Вы пришли к каким-то выводам?
— Только к одному: добрый доктор Сайленс определённо желает привлечь наше внимание.
— Тут не поспоришь, иначе он бы не стал искать встречи с вами.
— Но почему?.. Зачем всё это? Он ведь не нанял нас и не попросил разгадать какую-нибудь тайну.
— Смерть Де Монфора…
— Только часть истории. Это понятно. Но сколь велика эта часть? — Холмс приступил к еде.
— А что заставляет вас думать, будто смерть молодого человека играет второстепенную роль?
— Никто не приложит такие усилия, чтобы убить легкомысленного представителя высшего общества. Если бы кто-то и желал смерти Де Монфора, капля яда в бокале дорогого шампанского легко решила бы эту проблему. Смерть Хилари де Монфора лишь часть постановки, она направлена на то, чтобы привлечь внимание. Убийство не главная цель для тех, кто его совершил.
— Привлекать внимание убийством? — засомневался я.
Возможно, цель была противоположная: отвлечь от какого-то другого события или предупредить о событиях грядущих. О чём я и сказал Холмсу.
— Вполне вероятно, — согласился он. — Или это было своего рода сообщение.
— Очень грозный намёк, если ваше предположение верно.
Холмс с досадой взмахнул руками:
— У нас недостаточно свидетельств, чтобы строить какие-либо предположения.
Он встал и с явными признаками нетерпения начал расхаживать по комнате. Под ногами шуршали газеты, полицейские отчёты и карандашные наброски, которыми обычно усеян пол в наших апартаментах. Казалось, что все эти бумаги — результат утечки информации из мозга Холмса.
Вдруг он остановился у окна и повернулся ко мне. Следов раздражения на его лице как не бывало.
— Для нашей топки, Ватсон, ещё есть уголёк! — воскликнул он. — Таинственный доктор Сайленс возвращается!
Холмс снова занял своё место за столом и набросился на гренки со страстью изголодавшегося не на шутку человека. Когда миссис Хадсон проводила к нам гостя, мой друг воплощал собой джентльмена, чья жизнь всецело посвящена потреблению джема.
— Присаживайтесь, доктор, — сказал он. — Угощайтесь — кофе, гренки. У миссис Хадсон душа широкая, как у всех шотландцев. Уверен, она будет рада подать завтрак ещё на одну персону.
— Естественно, она будет рада, — изрекла миссис Хадсон. — Учитывая все обязанности, которые я выполняю в этом доме, лишний рот — ничто.
— Я уже позавтракал, — сказал наш гость. — Но чашечку кофе выпью с удовольствием.
Холмс пожал плечами и намазал джем на гренок.
— Чем мы обязаны повторному удовольствию быть в вашей компании, доктор?
— Я вижу, вы уже получили утреннюю прессу, — сказал Сайленс, указывая на стопку прочитанных мной газет. — И без сомнения, прочитали о крайне необычных обстоятельствах смерти лорда Руфни?
Холмс на секунду замер, не донеся гренок до рта.
— Разумеется, — подтвердил он. — Мы как раз её обсуждали.
— Но вы наверняка не осведомлены о том, что Руфни, как и молодой Де Монфор, являлся членом «Золотой зари».
— Как и владетель Боулскина мистер Алистер Кроули, — добавил Холмс и пристально посмотрел на доктора, ожидая увидеть его реакцию.
Сайленс ничем себя не выдал, просто кивнул и продолжил:
— Я вижу, мы с вами ведём расследование в одном направлении. Хотя мистер Кроули более не состоит в упомянутой организации.
— Вы с ним говорили?
— Нет. Насколько мне известно, в последнее время он редко покидает свой дом. Но мы, я уверен, могли бы поговорить.
— Мы? — уточнил Холмс с лёгкой улыбкой.
— Я подумал, что, учитывая последние новости, вы могли бы более не демонстрировать своё безразличие и помочь с раскрытием этого дела.
У меня даже дыхание перехватило от предложения, высказанного в столь назойливой форме. Холмс не любил «помогать» кому бы то ни было в каком бы то ни было расследовании — ни представителям властей, ни уж тем более тому, кого он в лучшем случае считал шарлатаном. Мой друг не замедлил поставить Сайленса на место:
— Я не из тех, кого можно назвать командным игроком, доктор. Если и возьмусь расследовать какое-то дело, будьте уверены, я буду действовать по собственной воле, и любое партнёрство при этом исключается.
— А ваше эго сильно пострадает, если время от времени мы будем обмениваться информацией? — поинтересовался Сайленс. — Или даже окажемся в одном вагоне? Исходя из того, что мы пойдём по одному следу, думаю, было бы просто неприлично игнорировать друг друга в пути. К тому же вряд ли вы обладаете информацией о том, с чем нам предстоит иметь дело. Я же не сидел сложа руки последние два дня, а собрал достаточно сведений, которыми готов поделиться.
Холмс рассмеялся:
— Дорогой доктор, простите моё профессиональное тщеславие. Как ни крути, это мир, о котором я практически ничего не знаю. Прошу вас, введите меня в курс дела.
— Я так и думал, что этот аргумент смягчит ваши манеры. — Сайленс улыбнулся. — Смею предположить, вы тоже не теряли время зря и, надеюсь, вскоре сможете рассказать о своих успехах?
Холмс промолчал, но в знак согласия кивнул.
— Я пытался исследовать феномен так называемого Дыхания Бога, — продолжил Сайленс. — О нём много упоминаний в библейских апокрифах, как, собственно, и в других священных текстах. В одном случае Дыхание Бога — это оружие, которым Господь Всемогущий через Своих ангелов разрушил Содом и Гоморру. Существуют также предположения, что Моисей призвал Дыхание Господа, чтобы уничтожить израильтян, отказавшихся следовать десяти заповедям. Некоторые учёные утверждают, что это синоним Божьей силы, поэтическое выражение, которое было призвано оживить Священное Писание. Другие считают, что Дыхание Бога имеет буквальное значение, то есть это грозная, неконтролируемая мощь, способная вызвать невероятные разрушения. Она даже может уничтожить человека на открытом пространстве и не оставить после себя никаких следов.
— Я так понимаю, это должно подтолкнуть нас к выводу, что Де Монфор пал жертвой Божественного галитоза, и всё только потому, что мы в настоящий момент не можем подыскать более подходящие ответы, — сказал Холмс. — Вы простите меня, если я займусь более приземлёнными версиями произошедшего?
— Я рассчитываю на нечто большее, — ответил Сайленс. — Вам будет небезынтересно узнать, что, согласно моим источникам, в рядах «Золотой зари» существуют разногласия. В результате этих разногласий Де Монфор, Руфни и Кроули оказались в оппозиции к более значительным членам организации. Это достаточно приземлённый повод предположить, что Кроули будет следующей жертвой?
Холмс поразмыслил немного и согласился:
— Этого, безусловно, достаточно, чтобы я запустил руку в карман и оплатил железнодорожный билет. Ватсон, узнайте в «Брэдшо» расписание поездов до Инвернесса. Только оставьте мне утро. Сначала мы должны попросить наших любезных друзей из Скотленд-Ярда, чтобы они позволили нам посетить ещё одно место преступления.
Глава 8
РУФНИ-ХОЛЛ
Поместье столь внезапно ушедшего из жизни лорда Руфни располагалось к северу от Биллерикея на пути в Челмсфорд. Условившись встретиться с Сайленсом в четыре часа на вокзале Сент-Панкрас, мы с Холмсом направились сначала в Скотленд-Ярд, затем на Ливерпуль-стрит, а уж потом выбрались за город.
Несмотря на всю мою любовь к Лондону, мне нравится бывать в сельской местности: свежий воздух восстанавливает жизненные силы, пейзажи радуют глаз. Но Холмсу подобный отдых не по душе. В самом деле, сколько я его знаю, на природе он всегда вёл себя так, будто свежий воздух для него — яд, будто он какое-то морское существо, которое вытащили из родной стихии и положили сохнуть на солнце. Я собственными глазами видел, как мой друг, стоя на вершине холма, едва ли не задыхался в потоках свежего ветра!.. Это, конечно же, вопрос эволюции — человек до такой степени погружается в табачный дым и туман, что в результате не может без них выжить. Вероятно, однажды мой друг уйдёт на покой и переберётся куда-нибудь на природу — и это лишь докажет, каким упрямым созданием он зачастую бывал.