Было еще темно, и я не сразу понял смысл его слов. Я посмотрел на дверь, из-за которой доносился его голос, и недовольно спросил:
– Мы что, горим? – Я взглянул на часы. – Это безбожно, Холмс! Всего половина пятого утра!
– Я жду вас внизу через десять минут. Помните записку? Клиент обещал быть у нас в пять часов.
– Кто бы это ни был, полагаю, он, как человек воспитанный, явится к пяти часам вечера! – возразил я.
– Друг мой, – шутливо ответил Холмс, – человек, доверивший доставку своей почты Ариэлю[6], никак не может пожаловать к нам в пять вечера! В это время на Бейкер-стрит полным-полно народу, а наш аноним явно вынужден посетить нас под покровом темноты.
Едва я успел присоединиться к Холмсу и последовал за ним, двигаясь на свет, как он поднял руку вверх и весь напрягся, словно афганская борзая:
– Прислушайтесь! Если не ошибаюсь, это прибыл наш клиент. L'exactitude est la politesse des rois[7]. Почти у самой нашей двери остановилось моторизованное ландо.
Крайне заинтригованные, мы метнулись к окну и раздвинули шторы. К тротуару подъехало такси марки «Панар-Левассор», откидной верх которого был поднят из-за сильного ливня. Дверца автомобиля распахнулась, едва машина успела остановиться. Перед нашими глазами предстал субъект самого невероятного вида.
Начать с того, что роста он был преизрядного. Но меня больше заинтриговал его диковинный наряд. Черная маска скрывала верхнюю часть лица до самых скул, а рукава и лацканы двубортного пиджака были оторочены черным каракулем. С богатырских плеч волнами спадал васильковый плащ, подбитый огненно-красным шелком. Сапоги, доходящие до середины икры, с отворотами из дорогого бурого меха, довершали впечатление варварской роскоши.
Возможно, читатель знаком с моим рассказом «Скандал в Богемии», который был первым опубликован в журнале «Стрэнд»? Тогда он наверняка вспомнит королевскую персону, которая таким же эффектным манером нагрянула в наше скромное жилище, словно пума, спрыгнувшая с бразильского ореха, где-нибудь в штате Мату-Гросу.
Приятным напоминанием о том благополучно завершившемся деле служила великолепная старинная табакерка из золота с крупным аметистом, на которую сейчас случайно упал мой взгляд. Королевский дар великому сыщику.
– Холмс, – воскликнул я, – король Богемии вернулся!
Мой друг оторвал свой взгляд от авто и ухмыльнулся:
– Надо же, Уотсон, как глубоко засела у вас в голове та история! Наш гость действительно довольно высок, но в нем не больше шести футов и одного дюйма. Рост же короля Богемии достигал шести футов и шести дюймов. Его грудной клетке и конечностям мог позавидовать Геракл. Очевидно, наш посетитель знаком с вашими рассказами. Подозреваю, его мистификации не ограничатся этим маскарадом. И появился он у наших дверей ненастным апрельским утром совсем не случайно.
Пока Холмс говорил это, внизу произошел короткий обмен репликами между нашей ошеломленной хозяйкой и гостем. Мы поспешили устроиться в креслах у огня.
Раздался знакомый стук миссис Хадсон, и дверь отворилась. Посетитель шагнул в комнату. Его плащ был скреплен на груди камеей-абиль: вырезанный из камня женский профиль украшало миниатюрное бриллиантовое колье. К замешательству миссис Хадсон, гость быстрым движением развернул ее и закрыл за ней дверь. Меня словно что-то подбросило с кресла.
– Ну как же, Холмс? – воскликнул я, указывая на него с деланым удивлением. – Неужели вы и теперь не видите? Я решительно настаиваю на том, что не кто иной, как сам король Богемии, снова оказал нам честь своим посещением.
Посетитель между тем сорвал с лица маску, жестом отклонив мое предложение выпить бренди. Помимо светлых вьющихся волос, холеных и аккуратно уложенных, а также красивых высоких бровей самой заметной чертой его были экстравагантные усы, необычно длинные и пышные. Он смотрел, прищурившись, на Холмса, который оставался неподвижен и нем.
– Вы заблуждаетесь, доктор Уотсон, – ответил гость. – Нет, я отнюдь не его величество Вильгельм Готтсрейх Сигизмунд фон Ормштейн. Иначе мистер Холмс, который давно уже об этом догадался, не преминул бы приветствовать давнего клиента. – Голос посетителя был гнусавым, но решительным. Он продолжал: – Дело мое настолько деликатно, что я, подобно королю Богемии, не мог доверить его кому бы то ни было, не рискуя оказаться во власти посредника. Я прибыл инкогнито из Софии. Я – Фердинанд, принц-регент Болгарии. Мне нужна ваша помощь. Нужна немедленно. Речь идет о деле крайней важности.
– Из Болгарии? – переспросил я.
– Да, доктор Уотсон. Вы, конечно же, слышали о Болгарии, этом пороховом погребе Европы? Об этой загадочной страна мечетей и минаретов, кипящем котле, где перемешаны представители множества наций и религий: курды, друзы, евреи, исмаилиты.
Принц сделал паузу, вопросительно глядя на меня.
Я молчал, а он продолжил:
– Люди в фесках и шароварах, носящие за поясом старомодные пистолеты и кривые ножи. Моя столица София наводнена тучными персидскими торговцами, турками, парсами из Бомбея, раввинами, которых там великое множество, и даже желтолицыми выходцами из Страны дракона. Ваши соотечественники, должно быть, жаждут познакомиться с такой необыкновенной землей, окруженной горами. Ведь англичане прямо-таки наслаждаются подобными вещами. Вспомните хотя бы вот это:
Он поднес руку к лицу, пристально глядя на меня через просвет между пальцами.
– Женщины в чадрах с завораживающими глазами. Мужчины в кафтанах малинового бархата, расшитых золотом и серебром, верхом на резвых арабских скакунах, чьи копыта высекают искры из мостовой. Базары не хуже, чем в Багдаде. Черт возьми! Да, вы сможете порадовать своих читателей такими же яркими необычными приключениями, какие описаны в «Сказках тысячи и одной ночи».
Я указал на его наряд:
– Но как вы могли…
– Принять облик другой королевской персоны? Дорогой доктор, я не просто читаю ваши сочинения – я пожираю их, как медведь, который ловит рыбу на стремнине и вонзает зубы в трепещущего лосося. Я выучил все ваши рассказы наизусть, слово в слово. Они могли бы стать учебником для болгарской полиции. Однако, уж поверьте, на сей раз вам не придется добывать неподобающую фотографию, запечатлевшую меня вместе с недоброй памяти Ирен Адлер, ныне покойной, вроде снимка, вызвавшего «скандал в Богемии».
Холмс приоткрыл глаза и пронзил взглядом нашего гостя.
– Вы сказали, что вам требуется наша помощь? – внезапно вступил он в разговор, взяв курительную трубку из верескового корня.
Наш странный посетитель запустил руку под полу плаща и вытащил оттуда тяжелый кожаный кошелек. Он бросил его на стол со словами:
– Здесь ровно триста фунтов в соверенах и семьсот в банкнотах, плюс к тому еще сто левов на расходы, которые могут у вас возникнуть в Болгарии. Примите это как знак моего уважения. Вы же не ожидали, – присовокупил он, – что принц-регент Болгарии заплатит вам хотя бы фунтом меньше короля Богемии?
Увесистый кожаный кошелек подействовал на меня гипнотически.
– Ваше королевское высочество, – выдохнул я, – это очень внушительная сумма. Мы, без сомнения, должны отнестись к вашему делу как к особо важному.
Наш гость сел на диван.
– Достаточно важному, чтобы оно выгнало принца крови в ночь в такую непогоду, – ответил он и оглянулся на дверь. А затем, повернувшись к моему другу, прошептал: – Мистер Холмс, я хотел бы возложить на вас поручение, имеющее небывалую важность для всего мира. Но прежде чем объяснить суть дела, могу ли я получить от вас заверения, что оно останется сугубо конфиденциальным?
6
По-видимому, речь идет о духе воздуха, который служит волшебнику Просперо в шекспировской «Буре».
8
Принц цитирует сонет английского поэта Перси Биши Шелли (1792–1822) «Озимандия». Здесь приводится перевод К. Бальмонта.