- Протест отклоняется. Замечание защиты принимается к сведению! – вынес свой вердикт судья. – Свободный удар.
Холмс тут же воспользовался своим правом и ударил Ватсона в глаз. Тот дернулся было, чтобы «рога поотшибать», но вспомнив, кто сейчас его защищает в суде, сдержался.
- У, бля! – для приличия возмутился он.
- Ваша честь, сэр! Защита решила построить схему игры на трех принципах. Первый – беги быстро, пинай дальше. Второй – по нашим данным, сэр Срумпи состоит в интимной связи с прокурором Скунси. Третий – мы признаем себя виновными, но только в части обвинений по нарушению правил уличного движения, и то лишь в части неуплаты штрафов. И последнее! – торжественно прокричал Холмс, перекрывая шум в зале, возникший после оглашения второго принципа.
- Много я встречал ублюдков, но таких я вижу впервые! – покачал головой судья Фулки. – Тишина в поле, то есть в зале! Я сказал заткнуться! – заорал судья и выстрелил из револьвера в зал. Особо разговорчивый журналист рухнул с простреленной головой. – Красная карточка! – заявил судья Фулки. – Удаление! Удалите его с поля, то есть из зала.
- Вчера в «Королевском вестнике» опубликованы очередные два Указа Ее Величества, – воспользовался возникшим затишьем Холмс. - Первый касается содействия в создании полицейской академии, ну этого, как его, фарм-клуба Скотланд-Ярда, - судья Фулки понимающе кивнул. – Второй, - продолжил Холмс, - касается амнистии по делу трехлетней давности об украденной ручке с золотым пером, пропавшей из сумочки королевы на балу в Букингемском дворце, куда, кстати, имели доступ только члены палаты лордов. Благодаря ошибке печатников, часть второго указа попала в первый. В результате, к окончанию первого указа, фразы «оказывать всемернейшее содействие поступающих в полицейскую академию» добавилась последняя строчка седьмого абзаца второго указа «вплоть до амнистии совершивших это ужасное преступление». В соответствии с прецедентом от 1843 года, все, напечатанное в официальном печатном органе семейства Виндзоров, считается вступившим в силу и действует до тех пор, пока не поступит официальное опровержение. В соответствии с прецедентом от…, - Холмс стал листать учебник для начинающих юристов, - от 1630 года, при необходимости трактовки словосочетания, применяется действующий последний толковый словарь английского языка, то есть тот последний, который составил спившийся профессор Шмутцер фон Лекен. В связи с проблемами поставки гамбургского пива в Лондон, профессор со злости прописал черт знает что в словарь. Слово «это» трактуется у него как:
1. «любой»
2. «другой»
3. «ковбой»
4. «голубой»
5. «Пошли вы все, гребаные читатели»
- В связи с этим, защита трактует словосочетание «это ужасное преступление» как «любое ужасное преступление». Поэтому, любой, кто подает заявление в полицейскую академию, амнистируется по всем статьям. Да, кстати, я рассказывал вам, что мы с Ватсоном подали заявления в полицейскую академию? У защиты все. Давайте, вашу мать, освобождайте нас побыстрее, а то сегодня «Тотенхэм» играет, надо билеты успеть купить, - закончил свою речь великий адвокат Холмс.
- Да я тебя… - начал было судья Фулки, но осекся, - Сегодня «Тотенхэм» играет? Немедленно отпустите их, я объявляю их невиновными! Гол! Гол-гол-гол-гол-гол-гол, Г-о-о-о-о-о-о-л! – судья дал финальный свисток и стукнул молотком по голове Срумпи, который принялся было протестовать. Трибуны в зале суда ожили и зааплодировали. Один из зрителей затрубил в горн. Прокурор Скунси заорал что-то типа «Судью на мыло!» и тут же получил в глаз от Ватсона, который в порыве радости за освобождение, стал рьяным болельщиком клуба «Тотенхэм». Доктор еще долго бы пинал подлого Скунси, но Холмс утащил его прочь из зала суда, превратившегося в трибуну болельщиков, ревевших песни любимой команды. Поймав такси, Холмс выбросил шофера из машины и укатил с доктором в сторону полицейской академии.
- Подождите! Сегодня нет никакого матча! – заревел было судья Фулки, прочитав календарь игр лиги, который он носил всегда с собой и давал на нем поклясться обвиняемым и свидетелям вместо Библии. – Этот ублюдок меня обманул!
- Тише, ваша честь! – зашептал ему в ухо Думпи. – Если журналисты напишут в газетах, как вас обгребали, то…
- Черт возьми! Ты не такой уж тупой, каким кажешься! А, есть оказывается матч, да вот. Но если эти два ублюдка провалятся на выпускных экзаменах в академии, я их осужу вновь, как только кто-нибудь из них громко чихнет! – поклялся судья Фулки, зло сверкая глазами.
- Это было первое дело, которое мне пытались шить! – разгорячено заявил Холмс, вновь набирая скорость после того, как переехал двух зазевавшихся пешеходов на углу Парк-Лейн.
- И не последнее! – добавил Ватсон. – Что же Вы теперь будете делать?
- Закончу академию и буду шить дела другим! – бодро ответил великий сыщик Холмс.
Так закончилось первое официальное дело Холмса. Его друга, доктора Ватсона ждали новые приключения, а самого Холмса ждали новые вершины, которые он жаждал покорить.
Часть II. Полицейская академия.
Глава 1. Полицейскими не рождаются.
Ватсон и его друг Холмс сидели во дворе Полицейской Академии со своими вещами и тоскливо ждали вместе с остальными новобранцами, когда, наконец, вспомнят о них и поселят под крышу.
Ватсон оглядывал окрестности и своих будущих одногруппников, и то, что он увидел, ему явно не нравилось. Полицейская Академия была расположена на территории площадью один квадратный километр, опоясанной высокими заграждениями из минных полей, карты которых были утеряны во время попойки саперов, трех поясов ржавой колючей проволоки, и бессчетным количеством противотанковых рвов и ежов. Для отражения, видимо, атак извне, через каждые сто метров возвышались пулеметные вышки. Лишь с севера не было никаких заграждений. Объяснялось все это очень просто. Вся территория к северу, принадлежала другому учебному заведению – Артиллерийской Академии. Ввиду полной загрузки учебного плана, обучение велось в три смены круглый день, так что иногда, снаряды пущенные неумелой рукой, залетали и на территорию Полицейской академии. Видимо поэтому, именно в северной части Полицейской Академии и был расположен спортивный комплекс с беговыми дорожками. Но вот, наконец, появился толстый субъект с уродливым лицом, словно натянутым на лысый череп неумелой рукой гримера, форма которого была вся в нашивках, красовавшимися по всему мундиру, начиная от рукавов и кончая задницей. Ватсон и Холмс, одновременно почувствовали, чем догадались, что это был их классный руководитель, он же по совместительству, сержант - инструктор.