Какова бы ни была судьба Джека-потрошителя - он сыграл важную и во многом даже решающую роль толчка в истории английской криминальной полиции. Недаром писали тогда, что если бы Скотленд-Ярд использовал дактилоскопию, убийцу отыскали бы в два счета. Но у Скотленд-Ярда в 1888 году не было ни лабораторий, ни специалистов, ни научного метода. Сотни полицейских носились по городу, но никто не знал, как искать убийцу.
И в значительной степени именно память о Джеке-потрошителе вызвала такой интерес к Шерлоку Холмсу с его научным методом. Когда читатель открывал книгу Конан Дойла, он, если не был дебилом, скоро понимал (и разделял позицию автора), что приверженность Скотленд-Ярда к первобытным методам сыска делает его совершенно беспомощным. Да что говорить о дактилоскопии - во всех шести убийствах никому даже не пришло в голову научно искать следы убийцы на месте преступления.
Шерлок Холмс это бы обязательно сделал.
* * *
Конан Дойл встретил 1893 год знаменитостью. Но, к сожалению для писателя, знаменитость ему принес именно Шерлок Холмс, а не исторические романы, в которые он вкладывал все силы.
Писатель, правда, утешался тем, что он уже близок к тому, чтобы выполнить обязательства перед журналом и издателями. Еще один рассказ - и можно скинуть с себя тяжкое бремя.
В апреле 1893 года Дойл радостно написал матери: "Настроение отличное. Я уже перевалил за середину рассказа о Холмсе, последнего рассказа, после которого этот джентльмен исчезнет, чтобы больше никогда не возвращаться! Мне даже его имя слышать противно!" И очевидно, не без вздоха облегчения Артур Конан Дойл убил великого сыщика и поставил точку.
После опубликования рассказа читатели "Стренда" подняли бурю. Они были искренне возмущены. Для большинства даже знавших, что Шерлок Холмс не более как литературный персонаж, он представлялся более реальным, чем те детективы Скотленд-Ярда, о которых писали газеты. Именно он, а не Скотленд-Ярд символизировал надежду на разоблачение преступников.
Но Конан Дойлу в те дни было совсем не до Шерлока Холмса. В последнее время Туи что-то много кашляла, быстро утомлялась. Доктор Дойл заподозрил неладное, но не решился сам вынести диагноз, а попросил осмотреть жену своего знакомого врача. Тот сказал, что у Туи далеко зашедший процесс в легких. Смерть ее - дело ближайших месяцев, и ничто ее уже не спасет.
Но Артур Конан Дойл был человеком, который никогда не сдавался. Выслушав диагноз и соберя затем консилиум, который лишь подтвердил то, что сказал первый доктор, Конан Дойл тут же, не теряя ни одного дня, отменил все свои обязательства, встречи, лекции, выступления, собрал все деньги, что принес Шерлок Холмс и исторические романы, купил билеты и уехал вместе с Туи в Швейцарию, в Давос, на туберкулезный курорт. Он решил, что будет жить там до тех пор, пока Туи не станет лучше, что он станет теперь не только ее мужем, но и лечащим врачом.
И на много месяцев Конан Дойл стал отшельником в тихой швейцарской долине.
Туда, в Швейцарию, доносились слухи о событиях в Лондоне. Конан Дойлу пересылали сотни писем читателей с просьбами, мольбами и даже угрозами, все они требовали одного - оживить Шерлока Холмса, все выражали возмущение - как посмел Конан Дойл убить такого человека! Конан Дойл узнал, что в Лондоне среди клерков Сити и городской молодежи появилась мода - цилиндры и котелки обтягивали черными лентами в знак траура по детективу.
Сначала эти письма забавляли Конан Дойла, а затем стали раздражать и возмущать. Он боролся с настоящей трагедией, состояние Туи было очень тяжелым, а его соотечественники в Лондоне как бы играли в трагедию.
Конечно же Конан Дойл в Швейцарии работал. Но, разумеется, к детективу не возвращался - он начал писать новую историческую повесть.
Будучи, как всегда, человеком активным и изобретательным, Конан Дойл, прочитав о путешествии молодого Нансена на лыжах через Гренландию, обнаружил, что в Швейцарии о лыжах никто не имеет представления. Тогда Конан Дойл выписал из Норвегии несколько пар лыж, сам научился ходить на них и кататься с гор, организовал и предпринял первый поход на лыжах по горам - именно с легкой руки писателя лыжи привились в Швейцарии. И сегодня даже трудно представить (особенно если видишь швейцарских лыжников на олимпиадах и соревнованиях на кубок мира), что первым лыжником был англичанин, который жил в Давосе, выхаживая свою безнадежно больную жену.
Забота Конан Дойла принесла плоды. К апрелю 1894 года, проведя полгода в долине, Туи почувствовала себя настолько лучше, что стала требовать вернуться домой: она истосковалась по детям, по Англии. К тому же она понимала, что ее муж не может жить в изолированной долине отшельником - он должен был общаться с людьми, он задыхался от вынужденной изоляции.
Посоветовавшись с врачами, Конан Дойл решил отыскать в Англии место в сосновом лесу, на возвышенности. И, найдя такое, стал строить там дом. Туда они с Туи и переехали. Болезнь ее не прошла, но немного отступила.
В том году Конан Дойл, чтобы как-то поправить пошатнувшееся финансовое положение, согласился на тур лекций по Соединенным Штатам. Встречали его в Америке хорошо, там было много его читателей, но Конан Дойл был вынужден признать, что для американцев он был именно Шерлоком Холмсом - там разницу между ним и великим детективом мало кто видел. Но все же на требования и просьбы оживить Шерлока Холмса Конан Дойл отвечал твердым отказом.
Он писал в те годы исторические рассказы о соратнике Наполеона бригадире Жераре, написал повесть "Трагедия "Ороско", и ничто не могло заставить его вернуться к Шерлоку Холмсу...
В 1897 году в жизни Конан Дойла случилось несчастье. Впрочем, может, для другого человека это и не было бы несчастьем. Но Дойл глубоко переживал ситуацию, в которой оказался. Он встретил и полюбил Джин Леки, красивую зеленоглазую двадцатичетырехлетнюю певицу и наездницу. Джин тоже полюбила Конан Дойла. Но для него развод с Туи был невозможен. Тут не было никаких религиозных соображений - Конан Дойл оставался атеистом. И может быть, если бы Туи была здорова, проблема решилась бы иначе, но Конан Дойл не мог даже помыслить об измене Туи, жизнь которой в значительной степени зависела от того, насколько она верила Артуру.