Бари был доволен. Дело сделано. Теперь изуверам не уйти от казни. Мальчика перевезли в дом стражника местной тюрьмы и спрятали там, а девять евреев арестовали. И хоть все арестованные утверждали, что не были в синагоге и ведать не ведают о судьбе Эстер, никого из них не отпустили. Свидетельские показания в их пользу игнорировались. По всей Австро-Венгрии прокатилась волна антисемитизма, погромов и грабежей.
Но не успело закончиться следствие, как 18 июня пастух обнаружил в реке Тисе женский труп в платье и с мешочком краски в руке. Никаких следов насилия на трупе не было.
Следователь перепугался. Если будет доказано, что это Эстер, то все громкое дело провалится. Евреев придется освободить, а это немыслимо политические союзники провала ему не простят.
Труп был в таком состоянии, что мать Эстер не смогла опознать свою дочь. Правда, сказала, что платье похоже на то, в котором ушла ее дочь из дому.
На следующий день в деревню были присланы три хирурга, которые должны были провести опознание трупа и ответить на два вопроса: принадлежит ли труп девочке четырнадцати лет и как долго он находился в воде.
Врачи, неопытные во всем, что касалось криминалистики и даже анатомии, обследовали труп и после вскрытия констатировали в документе: утопленнице было не менее восемнадцати лет. Она уже жила половой жизнью. Умерла утопленница не более 10 дней назад - кожа трупа белая, внутренности хорошо сохранились. Смерть наступила от малокровия, так как вены обескровлены. Кожа трупа такая нежная, что ясно - тело принадлежало горожанке, которой никогда не приходилось ходить босиком и исполнять тяжелую работу.
Неизвестно, насколько искренни были врачи во время вскрытия и написания протокола, а насколько они выполняли указания следователя. Но в любом случае он мог торжествовать. Более того, находку трупа он повернул против обвиняемых. Он нашел свидетелей, которые заявили, будто этот труп где-то раздобыли евреи, одели его в платье Эстер, сунули в руку мешочек с краской, чтобы отвести от себя подозрения. Доносчик даже сообщил, кто из оставшихся на свободе деревенских евреев и продавшихся им христиан участвовал в этом камуфляже. Так что Бари получил возможность расширить круг обвиняемых. Он арестовал еще трех человек.
Надо было получить показания от вновь арестованных. Методы допроса были простыми и эффективными. Гитлеровским палачам было у кого учиться. В глотку арестованному Фогелю до тех пор вливали холодную воду, пока он не согласился подписать любой документ. Христианина Мати били палками по ногам, пока и он не сознался в пособничестве кровопийцам.
И все же Австро-Венгрия конца прошлого века не была фашистским государством. О методах следователя Бари стало известно газетчикам, тем более что процесс обещал стать сенсационным. Начался скандал, который достиг даже стен парламента, где был сделан соответствующий запрос со стороны левых депутатов. Тогда дело было передано новому прокурору Шайферту. Среди тех, кто встал на защиту арестованных, были видные будапештские адвокаты, в том числе депутат венгерского рейхстага Карл фон Етвеш, который, ознакомившись с делом, пришел к выводу, что оно построено на песке расизма и следствие не располагает ни одним серьезным доказательством причастности обвиняемых к преступлению. Если задуматься, то единственным свидетелем обвинения был мальчик Мориц Шарф, заточенный следователем в подвале и доведенный пытками до безумия. Что же касалось истории с утопленницей, она также вызвала большие сомнения - вскрытие велось людьми, не знакомыми с достижениями патологоанатомии и, весьма возможно, находившимися под давлением следствия. В то же время фон Етвеш понимал, что именно эта утопленница, если доказать, что она и есть Эстер, может спасти обвиняемых. Иначе следователи, прокуратура и депутат Оноди с его антисемитским лобби, смогут воздействовать на присяжных - картина жертвоприношения, а затем подмены трупа была настолько драматична, что в мистическом и страшном романе, придуманном следователями, таилась роковая притягательность для суеверного мещанина.
Решив вести наступление именно со стороны опознания трупа, Етвеш обратился к тем патологам, которые, как он знал, уже ведут серьезные исследования в криминалистике. Три эксперта во главе с профессором Белки согласились участвовать в исследовании. Тогда Етвеш обратился к следователю Бари с просьбой об эксгумации трупа.
Следователь был встревожен. Он и его компания понимали, что, пока есть надежда на осуждение евреев, они останутся на своих местах. Осуждение будет той победой, после которой никто не станет разбираться, какими способами они добились признания и насколько они нарушили процедурные правила следствия и моральные нормы поведения. Но если кто-то докажет, что все это дело - липовое, возникнет угроза не только Бари, но и депутату Оноди. Так что Бари и Оноди предпочли шуметь в правых газетах о сионистском заговоре и еврейских наймитах, но по мере сил препятствовать эксгумации трупа.
Неизвестно, чем бы кончилась эта борьба, но в дело вмешался новый прокурор. Этот старый служака юстиции пришел к тому же выводу, что и Етвеш, то есть понял, что дела не существует, а есть только ненависть и грубейшие нарушения законов. Прокурору не хотелось связывать свою репутацию с грязной компанией, и он вынес постановление об эксгумации.
После тщательного обследования останков утопленницы новые эксперты вынесли заключение: девушка была не старше пятнадцати лет, тело пробыло в воде два или три месяца, девушка была невинной. А так как иных случаев исчезновения людей в том районе в 1882 году не было, то не остается сомнений, что утонула именно Эстер.
Следователь Бари был в жутком гневе, когда ему передали заключение специалистов из Будапешта. Они полностью опровергали все обвинение. Тогда он отказался приобщить к делу результаты экспертизы, заявив, что полностью удовлетворен первой экспертизой. Етвешу не удалось приобщить показания экспертов к делу, но он не терял надежды и предпринял дополнительные шаги.