Страхи и сомнения, возникшие, когда молодого человека посещала по ночам его любовница-вампир, теперь вернулись и стали вдвое сильнее.
Армстронг сказал мне, что, кажется, никогда больше не сможет поверить в смерть.
С дрожащими руками, белый как мел, он смотрел на бледное, так странно изменившееся лицо. Луиза стала ещё красивее, как иногда бывает в подобных случаях, и эта совершенная красота надрывала душу.
Возвратившись к себе в спальню, где было зеркало, Армстронг запер дверь и принялся рассматривать своё отражение; его успокоило, что оно всё ещё чёткое. Он искал изменения, предвещающие превращение в вампира. Ничего не обнаружив, молодой человек приободрился.
На минуту-другую он даже забыл, что теперь пропала Бекки.
Шерлок Холмс, беседуя со своим кузеном, сказал, что Луиза Алтамонт неповинна ни в каких серьёзных преступлениях. Она была лишь заложницей, которую использовал Кулаков, и заслужила, чтобы её смерть была отомщена — точно так же, как смерть любого живого человека.
Дракула повторил свои замечания касательно состояния рассудка Луизы, на этот раз добавив кое-какие детали. Смысл заключался в том, что вампиры даже больше поддаются гипнозу, нежели простые смертные. Ведь само бытие вампиров зависит от того, что их плоть заколдована по их собственной или чьей-то воле. Это объясняло, как мог Кулаков заставить Луизу докучать её родителям разговорами о каком-то сокровище — сокровище, которое, возможно, существовало лишь в расстроенном мозгу вампира.
Эмброуз Алтамонт извинился передо мной и Холмсом за то, что проявил по отношению к нам несправедливость.
Смерть старшей дочери и похищение младшей, возможно, явились бы для прежних Эмброуза и Маделины, обладавших ясным умом, серьёзными причинами наконец-то пригласить Шерлока Холмса в свой дом и признать свои ошибки, смиренно прося моего друга помочь. Но теперь Эмброуз был сломленным человеком, которого удары судьбы превратили в милое, кроткое существо, жившее одной минутой. Его смутно волновало происходящее, но он уже не испытывал ни ужаса, ни горя. Он твердил, что нет нужды ни о чём тревожиться, ведь то, что лежит в гробу в гостиной, вовсе не Луиза, а просто психо-пластическая конструкция. Его девочка снова придёт, когда будет устроен новый спиритический сеанс. А этот сеанс обязательно проведут, как только его дорогая жена оправится настолько, что сможет в нём участвовать.
По словам врача Маделины Алтамонт, она сейчас прикована к постели и не способна ничего воспринимать, да и вообще неизвестно, поправится ли она.
Перед тем как мы покинули дом, Холмс снова попытался растолковать всё отцу Луизы. Он говорил с ним ласково, медленно выговаривая слова.
— Призрак девушки в белом на сеансе действительно был вашей дочерью, хотя в то время она не была мертва. А то, с чем мы имеем дело сейчас, нечто более странное и ужасное, нежели смерть.
Я невольно взглянул на Дракулу, проверяя его реакцию на это замечание. Губы графа сложились в насмешливую улыбку.
— Я с этим совершенно согласен, доктор. Жизнь, несомненно, более странная и ужасная вещь, нежели смерть.
Когда мы вышли из дома, Холмс ворчливо пожаловался мне, что это не первый случай, когда его клиент сходит с ума, но от этого не легче.
— Клянусь всем святым, Уотсон, что доберусь до этого дьявола, который сотворил такое. И когда я доберусь…
Между тем мой роман с Сарой был в самом разгаре, и вампир-соблазнитель (то есть я) продолжал постоянно посещать эту молодую женщину в её комнате по ночам или на территории имения Норбертон-Хаус в сумерки.
Уотсон, обнаружив нашу связь (понятия не имею, каким образом), был возмущён и, проявив мужество, высказал мне всё в лицо.
Соображения чести и долга умерили мою естественную реакцию на такое бесцеремонное вмешательство в мои дела, и Уотсон не пострадал. В этом частично заслуга Сары, которая, благоразумно решив развести двух мужчин, уговорила мистера Дракля сопровождать её на маленькое кладбище, где лежит её дорогой брат. Она сказала, что хочет отнести на могилу свежие цветы.
— А вы поможете нам в охоте на его убийцу, Сара? — тихо спросил я, когда она, прочитав у могилы молитвы, поднялась с колен. (В последние дни ценность традиционной религии резко возросла в её глазах.)
— Да, — с готовностью согласилась она. — Но как?
— Он заколдовал вас, не так ли? Чтобы принудить выполнить то, что ему нужно?
— Да, он это сделал.
— В таком случае должны остаться следы этой связи. Вы позволите мне вас загипнотизировать и поискать их?
В результате был проведён этот эксперимент, и я обнаружил тонкие красные нити воздействия на разум.
Сведения, полученные от Сары, которая в гипнотическом трансе рассказывала о своих видениях, указывали, что Кулаков увёз Бекки в порт, но не в Лондоне, а в Гулле, и там сразу же сел на корабль.
Видения Сары были полны боли, перемежающейся слабостью. Когда Шерлок Холмс услышал об этом, он сказал, с характерным для него прозрением, что Кулаков всю свою долгую жизнь страдает от того, что его повесили в 1765 году.
Холмс дал одному из своих второстепенных помощников долгосрочное задание — найти и уничтожить все тайники Кулакова с русской землёй в Англии. Несколько таких тайников было ликвидировано в Смитбери-Холл, рядом с тем местом, где Кулаков прятал Луизу. Вместе с тем Холмс считал эти поиски не столь уж важными.
Дракула также выразил сомнения относительно эффективности подобной процедуры:
— Представляется маловероятным, что нам удастся сделать все тайники непригодными для жилья. Я говорю на основании собственного опыта. Двенадцать лет назад, как вам, полагаю, известно, несколько англичан под предводительством этого идиота Ван Хельсинга попытались проделать то же самое со мной. Они потерпели сокрушительную неудачу, хотя и не узнали об этом.
Если вампир хорошо подготовится и захватит с собой запас родной земли, он может так окопаться в чужой стране, что искоренить его можно разве что только лишив жизни.
Шансы Кулакова вернуть утраченное сокровище были столь же призрачны, как и прежде. Вампир убил Луизу собственными руками или организовал её убийство, поскольку она стала для него обузой.
Благодаря дальнейшим гипнотическим сеансам Дракулы с Сарой удалось выяснить, что русский вампир отбыл из Гулля на судне, которое, согласно портовой документации, направлялось в Санкт-Петербург. Судно было русским, и мы подумали, что, вероятно, оно находится под непосредственным контролем Кулакова.
Холмс немедленно послал телеграмму какому-то дружески к нему расположенному сотруднику петербургской полиции. В ней он предупреждал о прибытии Кулакова и советовал быть начеку, хотя пока что невозможно было выдвинуть против него официальные обвинения. Вскоре пришёл ответ, в котором подтверждалось сотрудничество. Однако мы боялись, что у Кулакова могут быть такие влиятельные связи в царском правительстве, что он неуязвим для полиции.
Майкрофт, со своей стороны, пообещал нам быстроходное судно, быть может, даже один из новых эсминцев военно-морского флота Великобритании. Оно доставило бы команду охотников на вампира в Санкт-Петербург, где должен был разыграться следующий акт этой драмы.
Дракула заметил, что немного сочувствует Кулакову.
— Сочувствуете?
— Да, доктор. О, теперь он мой враг, и я выслежу его и убью. Но двенадцать лет назад я сам оказался в положении преследуемого вампира. Это было во время моего первого визита в Британию, до того, как я встретил вас и моего прославленного кузена. Быть может, когда-нибудь я расскажу вам эту историю, доктор.
ГЛАВА 17
Прежде чем отбыть в Лондон, а оттуда в Россию, мы с Холмсом нанесли прощальный визит в дом Алтамонтов. Прискорбное состояние четы, которая когда-то была разумной и счастливой, укрепила наше стремление добиться, чтобы справедливость восторжествовала.
Эмброуз Алтамонт, по-прежнему отрицавший, что его старшая дочь на этот раз умерла по-настоящему, уверял нас, что его младшая дочь Ребекка просто в гостях у подруги и может в любую минуту вернуться.