Она улыбнулась, но в улыбке сквозила пустота, а на глазах у неё были слёзы. Я предложил ей свой носовой платок.
— Прошу вас, продолжайте!
При всём сочувствии, которое я испытывал к этой молодой женщине, попавшей в столь затруднительное положение, я не мог не волноваться за Холмса. Поэтому я с нетерпением ожидал, когда она объяснит, какая же опасность ему угрожает.
— Вскоре Джон Гренфел переехал ко мне. Мне в моём простодушии это казалось естественным. Мы были изгоями жестокого мира, и понятно было, что нам следует держаться вместе. Мы стали любовниками. — Умолкнув на время, она заглянула мне в глаза. — Это вас шокирует, доктор Уотсон?
— Мисс Лидгейт, я…
— А меня, боюсь, уже ничто не может шокировать. Бедность притупляет чувствительность. Прожив почти два года в ужасных условиях, лишённая человеческого участия, я с радостью откликнулась на предложенную привязанность. — Губы её скривила презрительная усмешка. — Но чтобы выяснить, какой жестокий и порочный человек завладел моим сердцем, не понадобилось много времени. Он стал бить меня, доктор Уотсон. Бил при малейшем поводе к неудовольствию.
Я знал, как глубоко в сердце человека может укорениться порок, но, несмотря на это, каждый раз при встрече с ним я испытывал огорчение и гнев.
— Больше он к вам не прикоснётся, — тихо произнёс я, положив руку ей на плечо.
— Вы не представляете себе степень его коварства! Когда мне с ужасающей ясностью открылась истинная природа этого человека, я поняла, что его гнев, питаемый какой-то потаённой ненавистью, толкает его к полному безумию. Я случайно обнаружила, что Гренфел разрабатывает против кого-то некий дьявольский план. Он старался хранить это в тайне, но однажды вечером, сильно напившись, не смог удержаться от хвастовства и рассказал мне, что задумал погубить Шерлока Холмса.
— Пожалуйста, продолжайте, мисс Лидгейт!
Было ясно, что дальнейшие события не предвещают ничего хорошего.
— Он затаил на Шерлока Холмса какую-то ужасную злобу и намерен погубить его. Гренфел разработал некое механическое приспособление, которое поместил внутрь одной книги из моего любимого собрания. Мне не удалось выяснить, как оно действует, знаю лишь, что действие его губительно.
— Вот ваша книга, мисс Лидгейт. — Я указал на растрёпанный том, лежащий на химическом столе Холмса. — Находящийся внутри механизм должен был направить в сердце читателя вот это, — добавил я, указывая на лезвие, воткнувшееся в потолок.
— Какой ужас!
— К счастью, этот план провалился.
— Но Гренфел собирается убить мистера Холмса сегодня ночью!
— Что?
— Он сказал мне сегодня вечером, что намерен выманить его с Бейкер-стрит и убить. Он угрожал расправой и мне, если я хоть кому-то расскажу. На случай, если я попытаюсь помешать его планам, он запер меня в моей комнате, связав меня и заткнув рот кляпом. Чтобы освободиться, мне понадобилось несколько часов, потом я со всех ног побежала сюда. Но всё напрасно — мистер Холмс ушёл, и он теперь во власти Гренфела!
— Надо быть очень умным, чтобы взять верх над Шерлоком Холмсом, — сказал я, стараясь сохранять спокойствие. — Вы не догадываетесь, как именно Гренфел собирался заманить моего друга в ловушку?
Она обречённо покачала головой.
— Мисс Лидгейт, — сказал я, вскакивая на ноги и хватая пальто с вешалки. — Я знаю, куда ушёл Холмс. Если он действительно в опасности, как вы говорите, я должен быть рядом, чтобы помочь. А вы пока оставайтесь здесь и ждите нашего возвращения. Под этой крышей вы будете в полной безопасности. Хорошо?
— Да, — тихо ответила она.
Через несколько минут, ёжась от холода и тумана, я вскочил в кэб и поехал в Лондон Гарденс. Кэб с грохотом проезжал по чёрным пустынным улицам. Сидя в тёмной глубине повозки и сжимая в руке револьвер, я не переставал надеяться, что моё путешествие окажется ненужным и что все опасности, выпавшие на долю Холмса в этой запутанной истории, уже позади. Но кем бы ни был Гренфел, он, несомненно, жестокий и коварный злодей, не способный на милосердие. И если Холмс попадёт ему в лапы… Как ни старался, я не мог выкинуть из головы мысль о том, что Холмсу действительно нужна моя помощь — и что она может опоздать.
Глава шестая
ПАУК[6]
Пригоршня холодной воды, выплеснутая Холмсу в лицо, привела его в чувство. Поначалу перед глазами стоял туман — из-за удара по затылку. Но постепенно к сыщику вернулось сознание, и он сумел оценить ситуацию. Он лежал на полу с туго перетянутыми запястьями и лодыжками. Над ним стоял человек с масляной лампой в руке, лицо его пряталось в тени.