На какой-то миг лицо его потемнело от гнева.
— В таком случае почему вы боитесь рассказать мне об этой женщине? — спросил Холмс.
Стэплтон ответил не сразу.
— Я не боюсь, — заносчиво произнёс он. — При мысли о том, что моя опрометчивая реплика будет до самого конца возбуждать ваше любопытство, я испытываю величайшее удовлетворение.
Поняв, что дальнейшие расспросы по поводу неизвестной женщины ни к чему не приведут, Холмс переменил тему разговора:
— Вероятно, проходя сегодня днём мимо окон моей квартиры, вы были очень разочарованы, увидев меня живым и невредимым.
— Так вы меня заметили?
— Нет, но я не сомневался, что вы вернётесь посмотреть, выполнила ли ваша игрушка своё предназначение. Чтобы снабдить вас необходимой информацией, я довольно долго вышагивал перед окнами взад-вперёд.
— Согласитесь, Холмс, моя вторая придумка оказалась более удачной!
Сыщик сдержанно кивнул.
— После того как моё первое покушение на вашу жизнь провалилось, я понял, что для успеха в следующей попытке нам надо встретиться лицом к лицу и эта встреча должна состояться на моей территории. Я знал, что единственный способ выманить вас с Бейкер-стрит — послать вам головоломку, которая заинтригует вас до такой степени, что вы забудете об осторожности. И — смотрите-ка! — вы, подобно мотыльку, полетели на моё пламя.
В полумраке Холмсу было видно лицо Стэплтона, дрожащее от возбуждения.
— Интересное сравнение, — без выражения произнёс Холмс. — Мы с доктором Уотсоном представляли себе паука и муху.
Стэплтон улыбнулся.
— Что ж, тоже весьма подходяще. Скажите, Холмс, каково это — попасться в мою паутину?
Шерлок Холмс слегка пошевелился, чтобы ослабить верёвки, врезавшиеся в запястья.
— В данный момент мне немного не по себе. Однако в произошедшем я виню лишь себя самого. Я не предусмотрел, что в качестве приманки вы посадите за стол сообщника, а сами спрячетесь за дверью, чтобы оглушить меня ударом по голове.
Неожиданно Стэплтон откинул голову и издал сдавленный вопль. Холмс не сразу сообразил, что это — начало приступа смеха. Странная вспышка Стэплтона переросла в продолжительный и пронзительный вой, долженствующий изобразить веселье. Это был смех сумасшедшего. Наконец Стэплтону удалось овладеть собой.
— Сообщник? — воскликнул он, смахивая с глаз слёзы смеха. — Мой друг, сидящий за столом?
Лицо его по-прежнему искажала жуткая гримаса, а напряжённый голос говорил о том, что он продолжает сдерживать смех. Быстрым резким движением он усадил беспомощного сыщика. Холмс сжал зубы, когда верёвки ещё глубже врезались ему в запястья.
— Позвольте представить вас моему компаньону, Холмс.
Стэплтон поднёс к столу масляную лампу и осветил сидящую там молчаливую фигуру. Холмс увидел, что за сообщника Стэплтона он принял манекен. Огорчённое выражение на лице сыщика вызвало у Стэплтона новый приступ безудержного смеха.
— Кто бы мог подумать! — прокаркал он. — Шерлока Холмса, знаменитого сыщика, надул манекен! Признаться, не слишком достойное завершение карьеры.
— Идея просто замечательная[7] — мои поздравления. Но уверяю вас, пока я не намерен завершать свою карьеру, — заявил Холмс.
— Пустые угрозы. Соломинка, дорогой мой Холмс, за которую хватается утопающий. Ей-богу, господин сыщик, вы и есть утопающий. — Стэплтон, презрительно покосившись на Холмса, достал из кармана потёртые часы с крышкой. — Каким бы увлекательным ни был наш разговор, — продолжал он, пряча часы обратно в карман, — боюсь, я вынужден его прервать. Сейчас должен подъехать мой кэб, и я не хотел бы заставлять возницу ждать. Итак, прощайте, Шерлок Холмс. Невозможно описать словами, как я рад, что мои поиски возмездия столь быстро увенчались успехом. Долгое преследование доставило бы мне большие неудобства. Титул Баскервилей всё ещё ускользает от меня, но я знаю, как сделать его своим. Да, он будет принадлежать мне.
Несмотря на спокойный, почти благоразумный тон этого заявления, фанатическое выражение испачканного лица Стэплтона и его дико блуждающие глаза говорили Холмсу о том, что этот умнейший из преступников быстро утрачивает рассудок. Стэплтон вряд ли смог бы теперь унаследовать титул Баскервилей, но он даже не осознавал этого. Сыщик понимал, что эти две мании — месть Холмсу и водворение в качестве хозяина в Баскервиль-Холле — заставили Стэплтона утратить связь с реальностью.
— Жаль, меня здесь не будет, чтобы увидеть, как с вас будет «снят покров земного чувства», как выразился Шекспир, но не меньшее удовольствие мне доставит чтение вашего некролога в газетах. Надеюсь, пресса отдаст вам должное. — Стэплтон подошёл к двери. — Теперь мне и впрямь надо идти. Не вставайте, пожалуйста. Ах, да вы и не сможете. Как глупо с моей стороны. Но я позабочусь, чтобы вы здесь не замёрзли.
7
Самому Холмсу позже пришлось воспользоваться манекеном в качестве приманки в деле «Пустого дома» и «Камня Мазарини». Эта мысль была, вероятно, подсказана упомянутой встречей со Стэплтоном, хотя в отчётах по этим делам она не упоминается.