Остановившись перед ними на расстоянии пяти-шести метров, ближе не решился, молча стоял пару минут, и когда мое терпение иссякло, недовольно рыкнул, подражая тигру. Эти два типчика, явно ждали от меня нечто подобное, поэтому почти синхронно упали на колени и что-то заголосили, лопоча на непонятном для меня языке, причем в их фразах часто слышалось одно слова «бахута», которое, если судить по постановке фраз, было именем собственным, и имело какое-то отношение ко мне.
«Вроде нападать не собираются, да и голосят вполне мирно, с уважением», – констатировал про себя, хотя за пару минут эти стенания уже поднадоели. Вроде на кого-то жалуются. Но и они, не увидев никакой реакции, начали сбавлять темп и посматривать друг на друга, и когда в их стонах я услышал знакомое словосочетание «хабар требуют», удивился и решил взять ситуацию под свой полный контроль.
– А вы по-русски можете говорить? – спросил их в ответ, специально понизив голос, так сказать, подтверждая имидж какого-то потустороннего существа, и с удовольствием увидел, как они чуть не подпрыгнули от удивления. Старший из них, чуть лучше одетый заговорил достаточно характерно как для восточных народов, коверкая слова:
– Посланник Великого Бахута говорит на языке белых луцэ?
– В том мире, откуда вы меня вызвали, русский язык один из главных. Говорите, чего звали, у меня мало времени. Если по пустяку выдернули, то пожалеете, кара будет очень жестокой.
Немая сцена, а роль демона мне вроде удалась.
– Посланник Великого Бахута плохой луцэ приходи в наш поселок, убивай охотников, забирай к себе наших женщин, отбирай мясо, шкура, есть нечего, дети старики умирай от голода, торговать с хорошим луцэ нечем. Жаловаться большой белый вождь-царь нельзя, побьют. Все копай, требуй солнечный песок, сильно бить. Торука, сын куницы целовать руку плохого луцэ, помогать им. Мы хотеть уйти в лес далеко, где нет плохих луцэ, но Торука рассказал плохим луцэ, они сильно бить, закрывать детей, забирать мясо, забирать ножи.
«Ого, я похоже тут влип в местные разборки, но то что ни вполне сносно говорят по-русски уже хорошо, и белый царь, тоже хорошо, надо точнее привязаться к местности и времени».
– Род мэнгэ всегда тебе поклонялся и всегда оставлял дары, духи предков всегда нас защищали, но сейчас все отвернулись от нас. Род мэнгэ умрет, если ты не поможешь и спасешь нас от плохих луцэ. Извини за простые дары, это все что мы смогли найти и укрыть от жадного Торука.
Он, замолчав, в почти полной темноте стараясь рассмотреть меня получше, а второй, тот который по-моложе, просто опустил голову и трясся от страха.
– Как тебя зовут?
– Манута.
– Ты крещен?
Он нехотя кивнул головой.
– Да, посланник Великого Бахута, но мы чтим духов предков и тех, кто им покровительствует, не забываем и всегда приносим дары.
– Не всегда, – это я уже пошел на принцип, и по его виду было понятно, что я попал в точку. Манута явно лукавит, но так на мелком, бытовом уровне.
– Виноваты, но мы много голодали, плохие луцэ забирают еду и не всегда есть дары достойные Великого Бахута.
– Как тебя назвали при крещении?
– Иван.
«Разнообразие просто плещется».
– Хорошо, Иван, мне так будет проще к тебе обращаться, в нашем мире язык на котором говорили твои предки, почти забыт. Меня ты можешь называть Катран.
В полной темноте он думал, что я не вижу его эмоции, но инфракрасный фонарь на карабине концентрированно светил ему в морду лица и я мог наблюдать всю гамму эмоций выражающих его душевное состояние.
– Но наказать плохих людей, которые душат ваш род дело нужное и одобренное духами предков.
«Что я несу, но с другой стороны все равно нужно через кого-то инфильтроваться в этот мир, и эти ребята подходят лучше всего для первичной легализации».
– Дождемся рассвета, я подберу себе человеческое тело и соответствующий облик, и мы сможем выполнить задуманное. Ждите здесь до утра и никуда не отходите. Как нужно будет, я сам подойду.
– Да-да, Великий Катран, – проговорил он с дрожью в голосе.
– Просто Катран. Чтоб стать великим мне еще нужно прожить восемь веков и воспитать свои роды, которые будут мне приносить дары.
И пока была возможность, решил на всякий случай прояснить для себя некоторые вопросы.