Мисс Лоудер-Симондс настаивала на том, что у мистера Вентворта все по-другому. Артур надеялся на это — он страстно желал найти доказательства действенности спиритизма. Он давно покинул лоно католической церкви, к которой принадлежала его семья, но ему по-прежнему хотелось убедиться в существовании Творца, создавшего бессмертную душу человека.
Ветер все так же завывал, но никаких чудес не происходило.
Мысли Артура перескочили на его новый роман о средневековье, герои и ситуации которого были заимствованы из «Белой компании», но действие которого происходило гораздо раньше. Он уже представлял себе Найджела Лоуринга мальчиком — бедным, наивным, мечтающим о великих подвигах. Хорошо работать с персонажами, которые тебе нравятся. Он знал, что поступил правильно, кинув этого дурацкого Холмса в Рейхенбахский водопад.
— Ветер, — прошептал кто-то — скорее всего, доктор, и Артур вернулся в настоящее. — Он зовет вас.
Мгновение Артур раздумывал, о чем говорит этот человек. Затем в стенаниях ветра он различил слова — произносимые нечеловеческим низким, протяжным голосом.
— Артур, — простонал ветер. Приходилось напрягаться, чтобы слышать слова. — Артур Конан Дойл.
Мистер Вентворт еще крепче сжал его руку.
— Добро пожаловать, дух. Как тебя зовут?
— Имя, данное мне при рождении, — произнес голос, делая паузы между порывами ветра, — Ричард. Фамилия — Дойл.
— Дядя Дик!
До этого на сеансах всегда появлялись голоса, называвшие себя его отцом или матерью, которые здравствовали и поныне. К тому же они всегда доносились со стороны медиума или откуда-то из дальнего угла комнаты. Никогда их еще не приносило ветром.
Если этот дух настоящий, то непонятно, хочется ли ему, Артуру, с ним разговаривать. Даже при жизни он предпочитал разговаривать с дядей как можно реже.
— Что привело тебя в этот мир? — спросил мистер Вентворт.
— Я пришел, — голос духа неожиданно стал ясным и отчетливым, почти человеческим, — чтобы показать своему племяннику, как я люблю его.
Эти слова напомнили Артуру, как дядя Дик в детстве водил его на прогулку по Лондону. Он предпочитал представлять его таким, как тогда, а не тем суровым стариком, с которым они спорили в последние годы.
Но эти слова ничего не доказывали. Дух еще не сказал ничего особенного. Артур хотел получить более ясное доказательство.
— Я также посылаю свою любовь его сестрам и брату.
Тоже ничего конкретного. Ветер судорожно рвал занавески.
— Я прощаю его за то, что он оставил католическую Церковь.
Артур сжал челюсти.
— Мне кажется, такое вряд ли нуждается в прощении.
Он вспоминал все свои аргументы в спорах с дядей Диком за обеденным столом.
— Конечно, нуждается, — сказал голос с хорошо знакомой Артуру интонацией. — Но после смерти я встретил многих духов, которые, не будучи католиками или даже христианами, прожили тем не менее добродетельную жизнь и получили спокойное существование после смерти. И если даже Господь простил их заблуждения, — то с моей стороны было бы слишком самонадеянным не поступить так же.
Хотя бы какое-то снисхождение.
— Как может верование, которое способствовало добродетельной жизни, быть заблуждением?
— Для добродетели достаточно места и в пределах Церкви, — дядя Дик, как всегда, уклонялся от ответа. — Нет нужды уходить за ее пределы.
Артур почувствовал себя ребенком, которому читают проповедь. В нем рос гнев.
— Место для добродетели? Это когда на протяжении веков Церковь была ответственна за кровопролития?
— Ты не должен порицать Церковь за грехи отдельных ее членов.
— Тогда не стоит наделять ее и добродетелью других членов! — Артур глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Спор может продолжаться вечно, пока один из них не догадается замолчать.
— Дядя, — сказал он насколько возможно спокойным голосом, — ты ведь пришел сюда не для того, чтобы спорить со мной о Церкви.
— Нет, — сказал дядя Дик, тоже более спокойным тоном. — Я пришел сюда ради иной цели.
— Какой же именно?
— Я пришел попросить тебя, чтобы ты воскресил Шерлока Холмса!
От неожиданного порыва ветра стекло задребезжало.
Это уж слишком. Артур вскочил на ноги, удерживаемый мистером Вентвортом и мисс Лоудер-Симондс.
— Да как ты смеешь? — прокричал он. Почему его дядя в первую очередь заботится о каком-то Шерлоке Холмсе? — Как ты посмел мне сказать такое?