- Ну, вот теперь я вам совсем не завидую, - произнес я, приваливаясь спиной к стенке склада и слажививая руки на груди.
- Что в мешке? - зловеще поинтересовался главарь.
- Ща покажу, - ответил сыщик, развязывая тесемки. На свет появился пыльный, растрепанный и злой Джек Ричер, потирающий бедро.
- Кто ножкой махнул? спросил отставной вояка, вполне миролюбиво, но от этих слов запрыгало напряжение в электросети и рыбы залегли на дно Темзы.
Все гангстеры дружно тыкнули пальцами в провинившегося коллегу.
- Иди сюда, не бойся, - поманил зловещего типа рукой Ричер. Бандит подошел на негнущихся ногах.
-Что надо сказать? - назидательным тоном поинтересовался Джек.
- Простите, - ответил, потупивший взор, бандит.
- А ещё?
Бандит завис и Ричер щелкнул костяшками пальцев, подбадривая парня. Кто-то из зловещих преступников взволновано испустил газы и, запинаясь, извинился.
- Я больше не буду, - осенило, наконец, невезучего гангстера.
-Воспитанный мальчик, тебя я бить не стану, свободен, - пощадил зловещего типа Ричер. - Кто главный?
Гангстеры опять единодушно тыкнули пальцами в патлатого типа.
- Сюда иди, - жестким тоном старого прапорщика скомандовал Ричер.
- Не пойду! - смело ответил бандит.
- Не понял, так что, мне подойти? - еще жестче переспросил вояка. Главарь потупил взгляд и подошел. Мы присоединились к Джеку и начали допрос.
- Кто такой? - поинтересовался Холмс.
- Альфред О'Коннор, музыкант. Мы с ребятами джаз играем.
- А настоящее имя?
- Яков Рубинштейн.
- От Кацов чего хотел?
- Кто такие Каци?
- О'Нилы.
- А, тоже... А я то думал, чего у них бизнес так ловко идет. Дык, зал у них хотел выкупить, музыкальную студию открыть, место то хорошее, бойкое. Клиентура богатая бы была. Они отказались. Вот я ребят из группы подрядил, что б попугали, авось передумали б.
- Аяяй, плохо, товарищ! - пожурил я музыканта. - Наказать тебя надо!
- Разворачивайся, наклоняйся! - скомандовал Ричер.
- Зачем? - побледнел Рубинштейн.
- Карать тебя будем! - жутко прогремел Джек.
- Не надо!
- Надо, Яков, - бесстрастно парировал Холмс. Бледный и трясущийся музыкант повернулся, и сменил позу. Ричер выписал подсудимому могучий пендаль. Рубинштейн всхлипнул.
- Уезжайте из города, а то Лейстреду вас сдадим! - пригрозил Холмс. Музыканты сконфужено покивали, пугающими они уже не выглядели. А мы развернулись, и забрав мешок, отправились объявить О'Нилам-Кацам, что зловещие тучи на горизонте рассеялись.
Дело о пенсии из далекой-далекой галактики.
Мы с Холмсом сидели в просторной гостиной на Бейкер-Стрит, курили трубки и слушали, как Миссис Хадсон вслух читает письмо от внука. На улице молнии метали свои яркие тела в серый утренний туман, сопровождая метания раскатами осеннего лондонского грома. Кто-то громко и сильно постучал в дверь.
- Кто там в такую погоду? - удивленно спросила миссис Хадсон, и забычковав самокрутку в ладонь, отправилась открывать.
Вскоре она вернулась, ведя за собой высокого мужчину, в черном плаще и маске, судя по наряду - оперного певца, а судя по дыханию - астматика или заядлого курильщика.
- Вы кто? - поинтересовался я.
- Дарт Вэйдер.
- Странное имя, не местное, - проницательно заметил Холмс. - Вы из Уэльса?
- Нет, из далекой-далекой галактики.
- А сюда как доехал? - спросил я.
- Попутками до Литса, оттуда поездом, - объяснил пришелец.
- Присаживайся, в ногах правды нет, - кивнул на свободное кресло Холмс.
- Да у меня и ног почти нет, - махнул, затянутой в черную перчатку, рукой Дарт и скромно уселся на предложенное место.
- Тем более, - добавил сыщик. Миссис Хадсон ушла заваривать чай, а в комнату зашел Джек Ричер в тельняшке и подкинул дров в камин. Прикурил папиросу от разыгравшегося пламени и присел на корточки, отдохнуть у огня.
- Так чем помочь, дорогой? - спросил внимательно Холмс.
- Да, проблема у меня. Денежного плана. Пенсию у меня ворует... Кто-то. Заслуженную. Пенсия у меня хорошая. Ветеран я. На государственной службе состоял. В чинах высоких ходил.
- Кого подозреваешь? - спросил я, чистя трубку от нагара. Мисис Хадсон принесла чай. Все начали пить, Дарт Вейдер громко дул на кипяток сквозь шлем и самчно присербовал, сквозь щели у рта.
- Никого не подозреваю. Пенсию сыну выслал, значит... Не всю, половину. Пятьсот фунтов. А он говорит, дошло только триста.
- А, сын кто по жизни? - поинтересовался Ричер, блеснув огоньком сигареты в полутьме, которая уютно окутывала наш кабинет.
- Водитель он, значит... Извозчик. Хороший, раньше и на скачках, бывало, выступал, - пояснил ветеран. - Но не работает сейчас, контузия у него. Упал с лошади. Под лошадь. Другую. После того, в глазах у него двоиться и на работе плохо становиться. Как поработать нужно - так тут же плохо и становиться. Даже, дома, говорит, ничего делать не может - мучается. Я ему помогаю, значит. Финансово. Дети у них с женой маленькие, деньги не помешают.