— Как мудро ты поступил, Джордж, выбрав проселок, — сказала миссис Челленджер.
— Подобная мысль посещала и меня, — ответил он.
Около полудня они остановились во дворе опустевшей придорожной гостиницы и торопливо перекусили. Челленджер обошел гостиницу в поисках еды, но не обнаружил ничего, кроме двух бутылок эля, которые отнес в повозку. Он позволил Дапплу часок отдохнуть и снова взялся за поводья.
В послеобеденные часы движение на дороге поредело; теперь они приближались к скоплению домов, которые, как рассудил Челленджер, представляли собой северную оконечность Челмсфорда. Наперерез им выбежала кучка людей — они размахивали руками, будто пытались остановить двуколку. Челленджер придержал поводья.
— В чем дело? — прорычал он. — Что вам угодно?
Четверо мужчин сгрудились вокруг Даппла. Трое из них, широкоплечие и крепкие, своим видом и грубой одеждой напоминали рабочих. Четвертый, жилистый маленький человечек в сапогах и кепке, походил на жокея или конюха. Его остренькое лицо зубасто усмехалось.
— Комитет общественного питания города Челмсфорда, — объявил человечек. — Мы реквизируем эту лошадь, сэр.
Челленджер склонил к ним свое громадное тело.
— В самом деле? — угрожающе осведомился он. — И по какому праву вы предполагаете это сделать?
— По праву заготовки провизии, — сказал маленький, держа Даппла за уздечку. — Есть-то хочется. Но раз это ваш жеребец, так и быть, можете рассчитывать на кусочек.
— От французов мне доводилось слышать, что конское мясо является сочным и питательным, — сказал Челленджер. — К этому я мало что могу добавить, так как мой рацион до сих пор не включал конину. Тем не менее, милейшие, прекратите тешить себя иллюзиями: мы не откажемся от этого славного жеребца.
— А ну-ка стойте, как вас там, — процедил самый рослый из незнакомцев, подвигаясь поближе. — Мы серьезно говорим.
— Вот именно, — зловеще и весело отозвался Челленджер. — Я предложил бы вам, господа, заняться серьезными разговорами в другом месте.
С неожиданной быстротой профессор соскочил на землю и бросился на них.
— Пошли вон!
Челленджер ткнул маленького человечка в грудь, и тот отлетел на несколько шагов. Другие, нахмурившись, также отступили и сбились в кучу. Челленджер напряг плечи и согнул свои мощные ноги в коленях, словно готовясь к прыжку. Затем профессор медленно расставил руки и выставил вперед пальцы, изогнув их наподобие когтей.
— Чего с ним разговаривать? Бей его! — заорал маленький, который, похоже, был у них главарем. — Он только болтает — он-то один, а нас много.
С этими словами он чуть отступил назад. Трое остальных двинулись на Челленджера.
В бороде Челленджера сверкнули белые клыки. Он снова сделал быстрое, резкое движение. Скользнув между нападавшими, он схватил громадными руками их главаря. Маленький человечек завопил от ужаса. Челленджер, ухватив главаря за пояс и за плечо, поднял его, закружил над головой и отшвырнул. Маленький, молотя руками и ногами в воздухе, врезался в двух своих товарищей и подкосил их на корню.
Челленджер развернулся к последнему из нападавших, еще остававшемуся на ногах. Это был грубый, будто сколоченный из досок детина, чье лицо щетинилось жесткими чалыми бакенбардами.
— Ах, так, — пробормотал щетинистый. Он вытащил из кармана огромный складной нож и со щелчком раскрыл его.
Миссис Челленджер вскрикнула, когда он бросился вперед. Челленджер поймал руку с ножом своей левой рукой, а раскрытой ладонью правой ударил нападавшего в лицо. Удар прозвучал громом револьверного выстрела. Щетинистый упал и покатился на траву у обочины. Челленджер наклонился и поднял нож. Он держал раскрытый нож в руке, обернувшись к остальным, которые как раз вставали на ноги.
Но все трое только таращились на него широко раскрытыми, испуганными глазами. Челленджер стоял неподвижно, точно грозный, приземистый, бородатый и смертельно опасный языческий божок. Как по команде, нападавшие бросились бежать и скрылись среди домов.
Челленджер проводил их взглядом, сложил нож и положил его в карман. Он поднял соломенную шляпу, упавшую в драке, и снова нахлобучил ее на голову, затем вскарабкался на повозку и взялся за поводья. Жена пристально, с неимоверным удивлением глядела на него.
— О, как ужасно, — выдохнула она.