Какой-то треножник развалился прямо на ходу, осыпавшись хлопьями ржавчины в высокую траву возле Вудхэм Мортимер.
Уцелевшие марсиане резко остановились, как если бы налетели на невидимую преграду. Развернувшись, они торопливо зашагали прочь от Молдона – на запад, в сторону Данбери. Далеко уйти им не удалось. Возмездие настигло пришельцев у опушки Паснидж-вуд. Фигурка в коконе всплеснула руками – и перед беглецами взметнулась ослепительная бело-голубая стена высотой не менее двухсот футов. Лес огонь не затронул, но бронированные колоссы сгорели в мгновение ока, как мотыльки в пламени свечи.
Пожрав свои жертвы, пламя опало и исчезло. Том смотрел на поле боя, на треножники, замершие без движения, на пострадавший, но уцелевший Молдон – и пытался осмыслить случившееся. Стальные машины-убийцы, ад во плоти, обрушившийся на город – и чудесное избавление. Неужели его молитву услышали?!
Грузчику и в голову не пришло, что в те минуты, когда трехногая гибель нависла над Молдоном, многие жители взывали к небесам вместе с Томом Рэдклифом.
Сияющий кокон плавно опустился на грешную землю и, коснувшись ее, угас. На Оук Клоуз догорал чей-то дом. То́ма? Соседей? В любом случае, сказал себе Том, я должен быть там! Чей бы дом ни горел, людям нужна помощь! А еще он втайне надеялся увидеть сошедшего с небес ангела. Ну что стоит ангелу чуточку обождать?
Оскальзываясь на вытертых ступенях, рискуя свернуть шею, Том Рэдклиф начал торопливый спуск с колокольни.
Он боялся опоздать.
Выбравшись из церкви, Том сразу припустил бегом. Свернул с Чарч-стрит на Милл-роуд, удивился: улица словно вымерла. На тротуаре – ни души, в окнах – ни огонька. Фонари тоже не горели. Люди, подобно викарию Симпсону, прятались по подвалам, боясь высунуть нос наружу. Том знал Молдон, как свои пять пальцев. В родном городе он бы не заблудился даже в кромешной тьме, а сейчас стояли сумерки. Ночь медлила лечь на Молдон. Багровый диск солнца лишь до середины скрылся за Бассеттским лесом, темнеющим на западе.
Том среза́л путь, пробираясь к Оук Клоуз переулками. Время от времени он перемахивал через заборы, как делал это десять лет назад, будучи мальчишкой. На перекрестке Саксон-уэй и Джерси-роуд ему пришлось лезть через завал: здесь рухнул двухэтажный дом Флэтчера. Развалины еще дымились, но пожар утих. Запыхавшись, перемазавшись сажей, известкой и кирпичной пылью, Том выскочил на скрещение Мермейд-уэй и Оук Клоуз. На миг он испытал постыдное, но вполне понятное облегчение: его хибара уцелела! Зато особняк Лиггинсов превратился в чадящие развалины. Дом разворотило до самого фундамента: остался лишь кусок стены, в котором зиял прямоугольник оконного проема с выбитой рамой. Позади стены темнела груда битого кирпича, по обугленным и дымящимся балкам проскакивали язычки огня; вокруг лежали искореженные куски кровельной жести…
Среди разоренного двора рыдала девочка лет семи. «Дженни, – припомнил Том. – Ее зовут Дженни.» Племянницу Лиггинсов кто-то привез в Молдон с неделю назад. Порванное голубое платье, грязные потеки на испачканных сажей щеках…
Девочку окружали люди, большей частью – соседи. Все они смотрели на Дженни. Кое-кто опустился на колени, не боясь порвать брюки. Никто не пытался утешить ребенка. Люди просто стояли и смотрели.
Вот ведь бестолочи!
Том решительно протолкался вперед и подхватил девочку на руки:
– Не бойся, Дженни. Я – дядя Том. Помнишь меня?
Девочка неуверенно кивнула. В кулачке она сжимала обгорелый листок бумаги.
– Все будет хорошо, Дженни. Они больше не придут.
Дженни продолжала всхлипывать, но уже не так безнадежно, как вначале.
Том обернулся к толпе:
– Вы что, сдурели? Чего пялитесь? Ребенка напугали!
Он огляделся в поисках Лиггинсов, желая передать им Дженни, но тех нигде не было видно.
– А где Сайлас? Марта?
Люди прятали глаза. Отворачивались. Дженни вновь разрыдалась. Том все понял. Вернее, это он тогда думал, что понял. Он стоял с плачущей Дженни на руках и не знал, что делать дальше. Но замешательство продолжалось недолго.
Том принял решение.
Интермедия
Снегирь – птица певчая
– Фигня, – сказал я. – И томление духа.
– Ну почему? – возмутилась Тюня. – Две сюжетные линии заплетены косичкой. Создают объем. Работают на контрасте. Почему фигня?
– Фигня-шмигня, – я с удовольствием развил тему. – Объем-шмобъем. Смотри сама: первая линия у тебя костюмирована. Рыцари-шмыцари, турниры в турнюрах. Шмильгельм Завоеватель в рогатом шлеме… э-э… В шмеме. Рогатом, да. Матильда Фландрская трахалась с Брихтриком Альбиносом. Беленький такой, страстный кобелек. Раздвинула ножки, у мужа выросли рожки. Шможки…
1
Интерме́дия (от лат.