Голос сыщика все более замирал, а серые, со стальным отливом глаза, почти не мигая ресницами, с непреодолимой силой впивались в зрачки мнимой маркизы; во всем ее существе происходило, вместе с тем, необычайное превращение.
Глаза ее становились все более тусклыми; они как бы застыли.
Он продолжал делать ей внушения своим вкрадчивым, монотонным голосом; затем поднял руки и начал производить перед ее лицом магнетические пассы. Вся энергия загадочной женщины исчезла.
— Она в моей власти, — подумал сыщик, — я победил ее собственным оружием, — тем самым оружием, которым она превратила в игрушку своей злой воли несчастного принца Шунги. Теперь остается довершить начатое дело.
— Возлюбленная моя, — произнес он тихо, — слышишь ли ты меня? Я твой Рене!
— Да, — с трудом произнесла она костенеющими губами, — я слышу тебя, милый.
— Куда спрятала ты тайные документы, которые отобрала у принца Шунги?
— Я спрятала их в моей спальне.
— Ты должна свести меня туда и отдать мне эти бумаги; ты знаешь, что наше счастье зависит от этого.
— Да, я передам их тебе.
Шерлок Холмс осторожно взял заснувшую за руку. Она, не раскрывая глаз, поднялась с кресла и уверенными шагами прошла через комнату.
Не колеблясь ни мгновения, мнимая маркиза открыла одну из находившихся в коридоре дверей. За ней оказалась роскошная, с изысканным вкусом убранная спальня.
Усыпленная красавица, по-прежнему не раскрывая глаз, подошла к своей кровати, откатила изголовье от стены и нажала скрытую под обоями пружину. Послышался легкий треск, распахнулась небольшая, всего в квадратный фут, дверца потайного ящика. Мнимая маркиза вынула из него длинный сверток и послушно вручила сыщику.
Несмотря на все самообладание Шерлока Холмса, сердце его усиленно забилось, когда он увидел в своих руках документы, которые угрожали такой огромной опасностью послу и Англии. Дрожащими от волнения руками он спрятал у себя на груди драгоценные бумаги.
«Слава Богу, — подумал он, — самое трудное уже выполнено!»
«Надо еще раз испытать мою власть над ней», — решил Шерлок Холмс и, отпустив руку молодой женщины, повторил над ее лицом магнетические пассы.
— Видишь ли ты меня? — вдруг спросил он. — Я — твой Рене!
— Я вижу тебя, мой Рене! — тихо прошептала она.
— Сведи меня в то помещение, куда ты спрятала принца Шунги.
Не колеблясь ни мгновения, она вышла из спальни в коридор, в противоположном конце которого остановилась перед дверью.
До слуха Шерлока Холмса донесся странный шум, точно от работы железными инструментами.
Не очнувшаяся от гипнотического усыпления авантюристка вынула ключ из-за обивки двери и открыла замок.
Сыщику показалось, что перед ним распахнулась дверь слесарной мастерской. Посередине небольшой комнаты стоял стол, к которому были прикреплены тиски с винтом. Работавший за ними человек, казалось, не обращал никакого внимания на вошедших.
Его темное, смуглое лицо обросло черной, густой бородой.
«Это, несомненно, принц Шунгн, — радостно подумал Шерлок Холмс, — злоумышленница, очевидно, воспользовалась своей магнетической силой и внушила несчастному, что он преступник».
— Скажи ему, чтобы он последовал за нами, — приказал он своей спутнице.
— Пойдем со мной, — сказала она индусу, который тотчас же присоединился к ним.
Шерлок Холмс снова взял за руку молодую женщину и повел в салон. Здесь он усадил, как мнимую маркизу, так и индуса.
— Евдокия Пискарева, — громко воскликнул сыщик, сделав движение рукой снизу вверх по направлению к ее лицу, — проснись!
Молодая красавица тотчас же открыла глаза и равнодушно посмотрела на Шерлока Холмса.
— О чем говорили мы, мистер Бертон? — спокойным тоном спросила она.
— Об индийском принце Шунги, которого вы преступно погрузили в гипнотический сон и заставили служить своим честолюбивым замыслам.
— Что? Как осмеливаетесь вы...
— Евдокия Ивановна Пискарева, жена вора Андрея Пискарева, урожденная Трынкина, ваша игра кончена. Посмотрите в эту сторону!