Было уже около пяти часов утра, когда вдали, на втором дворе, показалась, неизвестно откуда вынырнувшая, страшная и знакомая им фигура.
Прошла томительная, полная неизвестности минута, когда бродяга шел, невидимый ими, за длинным выступом стены. Покажется он или нет? Это решало для них все. Он показался.
Против обыкновения, он шел довольно спокойно. Вот он прошел мимо них, скрытых за дверью, и не взглянул на дверь, — Шерлок ликовал — круто свернул и направился к флигелю.
Вот тут-то Шерлок Холмс сразу показал свою поразительную ловкость, которая прославила его на весь мир, пожалуй, не меньше, чем его нюх.
В два огромных прыжка он был уже около, и руки боксера, страшные руки, похожие на стальные рычаги, уже сделали свое дело.
— Ни с места! — прошептал он зловещим шепотом, и прежде, чем бродяга мог опомниться, — щелкнули ручные кандалы.
Бродяга казался только слегка изумленным. Он поднял на Шерлока глаза, в которых, быть может, только на секунду мелькнуло недоразумение, как будто он не мог что-то сразу сообразить, а потом появился какой-то даже насмешливый огонек, — и его первый вопрос был довольно странный для его положения:
— Скажите, Шерлок Холмс, и вы, Ватсон, приехавший из Афганистана, сколько вы можете выпить за ночь вашего английского виски?
Бродяга, очевидно, сильно хотел произвести впечатление, показаться молодцом, сорвиголовой, которому все нипочем.
Он стал болтать всякий вздор. Он расспрашивал Шерлока об английских законах, о том, имеют ли право в Англии без письменного приказа накладывать на кого-нибудь кандалы, бывшие на нем, изобретения самого Шерлока Холмса и, уже явно глумясь, спросил у Ватсона, начал ли он уже отчет о настоящем деле.
Оставив обезоруженного бродягу на попечении Ватсона, Шерлок зашел к Псищеву один. Ему хотелось самому насладиться первым впечатлением.
Старик, оказывается, давно уже проснулся. Он встретил Шерлока немножко возбужденный, и это было особенно заметно по его рукам, которые слегка дрожали.
Посмотрев ему в лицо, Шерлок улыбнулся:
— Ну-с… вижу, милейший, что вас не о чем спрашивать. Можно побиться о заклад, что эту ночь вы провели спокойней.
— Благодарю вас, сэр. Вы угадали!
— Хе-хе-хе! У вас было-таки довольно тихо, господин Псищев. Сознаетесь…
— Совершенно тихо, сэр!
— И чего-нибудь… этакого… не было уже? А?
— Не было, сэр. Что правда — то правда!
— Да, да… Нетрудно угадать… Но скажу вам, господин Псищев, откровенно, я им недоволен. Этот мерзавец был бы великолепен на подмостках, но — тысяча дьяволов! — роль, которую он играет, портит мне кровь. Вы сейчас его увидите.
По мере того, как Шерлок говорил, у Псищева все больше и больше менялось лицо. Шерлок даже серьезно обеспокоился и счел нужным его пожурить:
— Черт возьми, господин Псищев, будьте же мужчиной! Он обезоружен, и ручаюсь вам, что он не может вам повредить. Сядьте в кресло!
И, выйдя в прихожую, Шерлок широко распахнул двери.
— Войдите!
Ватсон впоследствии уверял всех, что при следующей сцене Шерлок Холмс вел себя так, как должен был вести себя Шерлок Холмс, т. е. сохранил полнейшее хладнокровие. Но, кажется, почтенного доктора заставляло говорить так только чувство историка, увлеченного героем своего повествования и, может быть, отчасти самолюбие англичанина.
Факты подтверждают, что Шерлок Холмс совершенно растерялся, да, он совершенно растерялся, когда Псищев при первом же взгляде на бродягу сказал:
— Господа! Я боюсь, что вы опять пошли по ложной дороге.
А бродяга спокойно заметил:
— Я говорил, Псищев, что иностранцы тебе не помогут.
Да, он страшно растерялся, когда Псищев добавил:
— Господа, снимите с него эти английские штучки! Уверяю вас, этот человек менее виновен в моем деле, чем я сам!
Псищев — нужно отдать ему справедливость — не считал даже нужным томить обескураженных англичан. Когда кандалы с бродяги были сняты, он объяснил:
— Этот человек, господа, занимает такое же положение, как и я. А в моем деле играл такую же роль, как и вы. Но… господа… помочь себе, очевидно, мог только я сам.
— Что?!
На всех лицах разом выразилось крайнее изумление.
— Да, господа, — повторил Псищев, любуясь произведенным впечатлением, — я сам себе помог!
— Вы накрыли?
— Я его накрыл, господа, окончательно накрыл сегодняшней ночью.
Шерлок через плечо Ватсона бросил быстрый взгляд в спальню.