— Он новее всех остальных вещей в этой комнате?
— Да, этот звонок провели только два года тому назад.
— Вероятно, ваша сестра просила об этом?
— Нет, она никогда не употребляла его. Мы привыкли все делать сами.
— Вот как, зачем же было проводить этот звонок? Позвольте мне осмотреть пол.
Он бросился на пол и стал быстро ползать взад и вперед, внимательно рассматривая в увеличительное стекло трещины между досками. Он исследовал также плинтусы, затем подошел к кровати и тщательно оглядел ее и стену. Наконец, он сильно дернул шнур.
— Не звонит, — проговорил он.
— Как не звонит?
— Он даже не соединен с проволокой. Это крайне интересно. Видите, он прикреплен наверху к крючку над отверстием вентилятора.
— Как глупо, я не заметила этого.
— Очень странно, — бормотал Холмс, дергая шнурок, — в этой комнате вообще есть странности. Например, что за дурак тот, кто ставил вентилятор. Зачем было проделывать его из одной комнаты в другую, когда можно было устроить так, чтобы он выходил наружу?
— Вентилятор также устроен не так давно, — сказала мисс Стонер.
— В то же время, как звонок? — заметил Холмс.
— Да, в то время было вообще несколько переделок.
— Удивительно интересно. Звонки, которые не звонят, вентиляторы, которые не вентилируют».
Мы имеем три предмета: 1) звонок, 2) пол, 3) вентилятор. Обращаю внимание, что Шерлок Холмс говорит сейчас только в 1 и 3, причем третий явился в виде намека. Смотри первый рассказ о преступлении — придаточное предложение первого пункта.
Дальше идет осмотр соседней комнаты, принадлежащей доктору.
Шерлок Холмс осматривал комнату и спрашивал, указывая на несгораемый шкаф.
«— А кошки там нет?
— Нет. Что за странная идея?
— Посмотрите.
Он снял со шкафа стоящее на нем блюдечко с молоком.
— Нет, мы не держим кошек. Но у нас пантера и павиан.
— Ах, да. Конечно, пантера не что иное, как большая кошка, но сомневаюсь, чтоб она удовольствовалась блюдечком».
Тут же Холмс обращает внимание на плетку, завязанную петлей. Далее он говорит:
«— Мне хочется выяснить одно обстоятельство.
Он присел на корточки перед деревянным стулом и внимательно осмотрел его сиденье.
— Благодарю вас, этого достаточно, — сказал он, поднимаясь и пряча лупу в карман».
Как видите, результат наблюдения не сообщен. То же мы видим в случае с кроватью.
Результат осмотра также не рассказан сразу, и на одну деталь внимание обращено сперва без высказывания, напоминаю место:
«Он исследовал также плинтус, затем подошел к кровати и тщательно оглядел ее и стенку».
Далее происходит разговор Шерлока Холмса с Ватсоном.
Шерлок Холмс подчеркивает не подчеркнутую сперва деталь о вентиляторе и говорит здесь то, чего не сказал на стр. 185 о том, что кровать привинчена.
«— Я не видел ничего особенного, за исключением шнура от звонка, и не могу себе представить, для чего устроили этот звонок, — говорит Ватсон.
— Мы видели и вентилятор.
— Да, но не вижу в этом ничего особенного. Отверстие такое маленькое, что едва ли мышь могла пролезть в него.
— Я знал, что есть вентилятор, прежде чем мы приехали в Сток-Морэн.
— О, милый Холмс!
— Да, знал. Помните, мисс Стонер сказала, что ее сестра чувствовала запах сигары д-ра Ройллота. Это, конечно, сразу навело меня на мысль, что между комнатами должно быть какое-нибудь сообщение; отверстие это маленькое, иначе его заметил бы следователь. Я решил, что это должен быть вентилятор.
— Но что же в этом дурного?
— Ну, по крайней мере, странное совпадение. Устраивается вентилятор, вешается шнур, и спящая в кровати девушка умирает.
— Не вижу никакой связи.
— Вы ничего не заметили особенного в кровати?
— Нет.
— Она привинчена к полу. Случалось ли вам видеть такую кровать? Девушка не могла отодвинуть кровать. Она должна быть всегда в одинаковом положении относительно вентилятора и веревки… Приходится так назвать этот шнур потому, что он вовсе не предназначался для звонка».
Таким образом, новая деталь появляется сперва намеком, потом связывается с другими. Получается ряд: вентилятор, звонок, привинченная кровать.
Остается нерассказанным, что увидел Холмс на стуле, и в чем дело с плеткой.
Недогадливый Ватсон все еще не понимает. Шерлок Холмс не рассказывает ему, а, следовательно, и нам, отделенным от него существованием пересказчика.
Шерлок Холмс вообще не объясняется, а кончает дело эффектом. Но эффекту предшествует ожидание.
Сыщик и его друг сидят в комнате, где ожидается покушение на преступление. Ожидали долго.
«— Никогда не забуду этой страшной ночи. Я не слышал ни одного звука, ни даже дыхания, а между тем знал, что Холмс находится в нескольких шагах от меня и испытывает такое же нервное возбуждение, как и я. Ни малейший луч света не проникал через запертые ставни; мы сидели в полнейшей тьме. Снаружи доносился по временам крик ночной птицы; раз около нашего окна послышался какой-то вой, напоминающий мяуканье кошки; очевидно, пантера разгуливала на свободе. Издалека доносился протяжный бой церковных часов, отбивавших четверти. Как тянулось время между этими ударами! Пробило одиннадцать, затем час, два, три, а мы все продолжали сидеть безмолвно, ожидая, что будет дальше. Внезапно у вентилятора появился свет».
Я не критикую Конан-Дойля, но должен указать на повторяемость у него не только сюжетных схем, но и элементов их заполнения.
Приведу параллель из той же книги — «Лига красноволосых».
«Как долго тянулось время. Впоследствии оказалось, что мы ждали только час с четвертью, но тогда мне казалось, что ночь уже приходит к концу, и скоро должна заняться заря. Все члены у меня окоченели, потому что я боялся изменить свою позу, нервы дошли до высшей точки напряжения, а слух так обострился, что я не только слышал, как дышали мои товарищи, но мог даже различить глубокое, тяжелое дыхание Джонса от тихого, похожего на вздох дыхания директора банка. С моего места, за корзиной, мне были видны плиты пола. Внезапно я заметил на них луч света…»
В обоих случаях ожидание (очень обнаженный случай употребления приема торможения) кончается покушением.
Преступник выпускает змею, змея ползет по шнуру из вентилятора. Шерлок Холмс бьет змею, раздается крик. Шерлок Холмс и его ассистенты бегут в соседнюю комнату.
«— Страшное зрелище представилось нам… У стола сидел доктор. На коленях у него лежала плетка, которую мы видели утром…
На лбу у него была страшная желтая лента с коричневыми пятнами, плотно охватывающая голову. Он не шевельнулся, когда мы вошли в комнату.
— Лента, пестрая лента, — прошептал Холмс.
Внезапно странный головной убор доктора зашевелился, и из волос поднялась змея».
Как видите, перед нами сводка всех данных. Лента налицо, и, наконец, устроена плетка с петлей, которая была использована. Привожу анализ Холмса.
«— Я пришел было к совершенно ложному выводу, милый Ватсон, — сказал он.
— Видите, как опасно строить гипотезы, когда нет основательных данных. Присутствие цыган вблизи дома и слово „лента“, сказанное несчастной молодой девушкой и понятое мной иначе, навели меня на ложный след. Очевидно, она успела разглядеть что-то, показавшееся ей лентой, когда зажгла спичку. В свое оправдание могу сказать только, что отказался от своего первоначального предположения, как только увидел, что обитателю средней комнаты опасность не может угрожать ни со стороны окна, ни со стороны двери. Вентилятор и шнур от звонка сразу привлекли мое внимание. Открытие, что звонок не звонит, а кровать привинчена к полу, возбудило во мне подозрение, что шнур служит мостом для чего-то, что переходит в отверстие и падает на кровать. Мысль о змее сразу пришла мне в голову, в особенности, когда я вспомнил, что доктор привез с собой из Индии всяких животных и гадов. Идея употребить в дело яд, недоступный химическому исследованию, могла прийти в голову именно такому умному, бессердечному человеку, долго жившему на Востоке. Быстрота действия подобного рода яда имела также свое преимущество. Только очень проницательный следователь мог бы заметить две маленьких черных точки в том месте, где ужалила змея. Потом я вспомнил свист. Это он звал назад змею до рассвета, чтобы ее нё увидали.