…Именно поэтому я и выбрал для себя свою уникальную профессию, точнее, создал ее, потому что второго Шерлока Холмса нет на свете.
– Единственный на весь мир частный детектив? – спросил я, поднимая брови.
– Единственный частный детектив-консультант, – ответил Шерлок Холмс. – Последняя и высшая инстанция. Когда Грегсон, Лестрейд или Этелни Джонс в тупике, а это их нормальное состояние, они немедленно зовут меня.
– Кто ты, чем ты занимаешься?
– А ты как думаешь?
– Я бы сказал, частный детектив.
– Но?
– Но полиция не обращается к частным детективам.
– Я – консультирующий детектив. Единственный в мире.
– И что это значит?
– Когда полиция заходит в тупик, а это случается постоянно, они консультируются со мной.
Искусство видеть: оператор Стив Лос
Когда рассказывают о создателях того или иного фильма или сериала, обычно говорят о режиссере, актерах, сценаристе, иногда о композиторе, но почему-то очень мало времени уделяют оператору. А ведь это именно он создает то, что вызывает у зрителя первый, а иногда и главный интерес – «картинку», образ, визуальную составляющую, без которой даже самый лучший сценарий останется только буквами на бумаге. Власть оператора очень велика. Оператор может спасти фильм, а может его безнадежно испортить, он может вывести любого персонажа в любимцы зрителей, а может подать его так, что даже самый красивый и выразительный актер будет выглядеть блеклым и неинтересным. Были случаи, когда операторы губили актерам карьеру, а бывало и наоборот – снимали так, что актер или актриса становились звездой, но только на одну роль – у другого оператора они теряли весь свой блеск.
«Шерлоку» повезло сразу – к талантливой команде его создателей присоединился Стив Лос, вольный оператор, не связанный постоянным контрактом ни с BBC, ни с какой-нибудь другой теле– или киностудией. Благодаря его удивительному чувству формы и умению блестяще показывать фактуру и пластику на свет появился тот «Шерлок», которого мы все знаем.
Вот во что я верю – в цветовой контраст. Во всех моих теперешних работах много лавандового, индиго, всего того, что в жизни вы не видите. В «Этюде в розовых тонах» все время лавандовый фон. Я хотел сохранить его и дальше, но когда Бенедикт посмотрел первый сезон, он оставил мне сообщение на телефоне, что все нашло свое место, все, что я сделал. Это было чудесно, потому что мало кто видит эти мелочи. Есть люди замечающие, и это всегда очень приятно. Для этого и работаешь. Моей целью в «Этюде в розовых тонах» было не только рассказать историю, но и сделать из современного Лондона викторианский. Я хотел создать в фильме викторианскую атмосферу. Я хотел отойти от грандиозного. Как большинство людей снимали бы ночную сцену на улице? Поставили бы лампу дневного света на корзинный подъемник, осветили бы дорогу, и получился бы акцент на улице, грандиозная сцена, освещенная сзади. Обычно это работает, но это так похоже на «Один дома» – вся эта звездность. Все такое большое и наглое. Я давно отошел от этого, желая сделать ночь на улице такой, как вы ее видите. Я люблю работы Грегори Крюдсона за то, что он умеет поймать то, что мы действительно видим своими глазами, но, конечно, в возвышенном и усиленном виде. Это натриевый свет, излучение натриевых и флуоресцентных ламп, оттенки и цвета, которые вдруг обнаруживаются на мостовой, на улице, лужи, мокрый асфальт. Я бы вечно снимал улицы, омытые дождем.
В «Шерлоке» у нас были ограничения по освещению, но я во что бы то ни стало не хотел заднего освещения, которое устраивало всех. Я хотел создать заводи света. Показать глубину этих заводей. Создать эффект боке, вместить в кадр все цвета, все контрасты. В другом шоу я уже пробовал покрывать лампу гелем цвета лаванды и направлять ее на стену или на дерево. Смысл в том, что вы удивляетесь, какого черта этот цвет здесь делает, он слишком ярок, но все нормально, если он на периферии, где-то на фоне, не в фокусе. Допустим, актер в кадре расположен так (складывает рамку из пальцев и показывает актера сбоку), а все остальное не в фокусе, все становится оттенком и цветом. Половину времени я беспокоился, как получится Бенедикт, а другую половину – как получится весь этот размытый фон. Интересен кадр целиком. Скучно, если обращаешь внимание только на тот или этот кусочек. Надо видеть актера, надо видеть и все остальное в кадре.