Закончился, наконец, увлекательный монолог. Все мы ощутили нестерпимую физическую усталость подобно той, когда ты, будучи ребенком, страдал на самом скучном уроке в своей жизни. Жорик, понятное дело, заметно клевал носом. Он мало понимал выплескиваемый поток русских слов. Игорь сидел в позе мыслителя. Только рука подбирала щеку, а не лоб. Я был похож, как мне казалось, на брутального героя Аль Пачино из «Лица со шрамом». Та самая сцена, где он вальяжно распластался в кресле. Одна Настя внимательно слушала нашего великого художника. Полоски ее бровей давно обрели V-образную форму и не отпускали ее красивого V-образного лица даже по окончании антоновой лекции.
– Как ты сделаешь это, Горацио, мой друг? – устало произнес Игорь.
– Я найду способ. Квироло как-то обернул холодный камень в облегающую сеть, а Бернини как-то сумел «продавить» кусок гранита в человеческое тело, придать ему мягкость. Я найду способ соединить разнородные формы в один многозначительный и невозможный облик.
Настя вперилась в столик. Жорик почти уснул. Я посадил размякшее тело поудобнее. Но Игорь многозначительно вздохнул. И не менее уважительно вымолвил:
– Я поражен.
Он поднялся и вдруг серьезно уставился на великолепного собеседника. Великолепный собеседник ответил взглядом еще более серьезным.
Воцарилась полная тишина. Вдалеке что-то подвывал телевизор.
Два охотника.
Два друга.
Два монумента.
«Они сошлись. Волна и камень…»
В общем, картина маслом.
– Я поражен, – велеречиво произнес Игорь, – как тебя только взяли в космонавты. Да еще и инженером. Пойду пообедаю; аппетит разыгрался.
Такой наглости наш ранимый герой не выдержал:
– Поражайся, Клавдий, поражайся! Ибо наступит тот день, когда ты перешагнешь порог моей выставки и покинешь ее с отвисшей челюстью!
– От ужаса, мой друг, от ужаса.
– А-а-а-а, пошел ты в ж–…
Жорик вскочил с дивана, преобразившись в лице. Он был полностью сосредоточен, сонливость как рукой сняло.
– Что здесь происходит?
Вдруг рядом с нами появился статный Виктор Павлович. Вид у него был строгий и прекрасный: двубортный пиджак, штаны со стрелкой, лакированные туфли и лакированный лоб. Пару предложений о Викторе Павловиче.
Виктор Павлович – регулировщик информационного потока. Виктор Павлович сегодня проследит за нашими языками.
Мы последовали примеру Жорика и тоже поднялись. Все резко посерьезничали. Виктор Павлович не стал вдаваться в подробности только что услышанного, ограничившись мужскими рукопожатиями и поцелуем женской ладошки. По окончании пригласил нас за столик. Мы уселись обратно.
– Ну что ж, – начал Виктор Павлович, поправив полы пиджака, – через несколько часов состоится пресс-конференция с представителями различных газет, журналов, телевизионных каналов и каналов социальных сетей…
–…блогеры… – что-то прошептал Игорь. Какой окрас он придал последнему слову, я не услышал.
Виктор Павлович не заметил или сделал вид, что не заметил. Так или иначе, продолжил:
– …поэтому я должен провести некоторый инструктаж. Подготовить вас к тому, что будут заданы вопросы скользкие и неприятные. Вы панику не поднимайте, при любом раскладе я возьму инициативу на себя. Касаемо паники. Космическая брешь – дело очень и очень серьезное, но помните: сейчас она не приносит никакого вреда. Пока что она слишком мала, чтобы хоть как-то воздействовать на Луну. Используйте этот факт, чтобы не вызвать лишнюю тревогу в общественном ряду. На психологическом уровне постарайтесь избегать фразы «Черная дыра» – все-таки это не совсем так. «Космическая брешь» – красивое название, научпоповское. Романтичное имя никогда не повредит. Также могут быть вопросы личного характера, дабы дискредитировать ваш профессионализм. Поддаваться не стоит. Наиболее оптимальный способ оставить начатую тему – отшутиться, перевести шутку на оппонента, пристыдить немного. Но держитесь как можно более дружелюбно. И снисходительно. Пассивную агрессию даже камеры чувствуют, поэтому не принимайте некоторые вопросы слишком уж близко. Особенно это касается тебя, Антон!