— Что происходит?! — прозвучал строгий женский голос сверху. — Кай!
— Я не знаю моя королева. — голос Кая из надменного стал растерянным.
Пашка отпрыгнул от отверстия в форме ножниц, потому что из него полыхнул огненный фонтан. Однако это не спасло мальчика от огня. Фонтан тут же взорвался и объял пламенем весь зал. Но как ни странно пламя не обжигало. Оно растапливало лед да, но не обжигало. Пашка увидел, как второй кусок зеркала в груди Никодима растаял, и в глазах отца появилось осмысленное выражение.
— Паша? — пробормотал отец.
— Папа! — крикнул Пашка. Но крикнул в пустоту. Никодим исчез. Точно так же, как исчезал Шелковый Человек — внезапно, вроде его кто-то стер.
Пашка посмотрел по сторонам. В глазах и сердцах людей таяли зеркала. На их лицах появлялась целая гамма чувств. Сначала боль, потом удивление, потом прозрение и наконец, радость. А после они исчезали. Исчезали целыми пачками. Огонь продолжал бушевать, плавя зеркала и освобождая пленников. И до Пашки дошло, что люди просто просыпаются. Они освободились от чар Снежной Королевы и теперь просыпаются. Но почему? Почему ножницы Атропос растопили их? Подобные пламенные представления Пашка видел только в Огненном Царстве. И там же на какое-то время ножницы находились у Хранителя, а отдал их ему сам Шайтан. Значит, Пашка стал почтальоном не одной посылки, а двух.
Но вот фонтан перестал бить и Пашка увидел, что сидит на каменном полу. Озеро льда полностью высушило пламя из Огненного Царства. От ножниц Атропос осталась только лужа расплавленного металла. Пашка стоял один в огромном помещении. Но ненадолго. Дверь, через которую он вошел, отворилась, и в помещение вошли две фигуры. Мужская и женская. Кай и Герда.
В главном госпитале Совгавньского района, в маленькой палате мужчина, спавший почти два года, открыл глаза. Сначала черно-белого цвета, но потом вся зелень вернулась в них и Николай, он же Никодим, очнулся.
— Паша. — пробормотал он.
И тут же сел. Все тело скрутило болью. Спина затрещала, а атрофированные мышцы не захотели повиноваться, но он все же смог сесть. Потом свесить ноги на пол и попробовать встать. С первого раза не получилось, и он упал, разбив капельницу. Не получилось и со второго раза, но с третьего, опираясь о стену, он поднялся и пошел к выходу. Он шел по пустынным коридорам, голова кружилась, но он шел. Он знал — его сын в опасности.
Николай прошел мимо регистратуры, там никого не оказалось и, слава богу. Врачи ни за что не позволили бы больному, после двухлетней коммы, ходить. Он прошел к выходу. Возле крыльца стояла машина. Николай узнал ее — джип главного врача. Никодим, шатаясь, прошел к ней и вздохнул с облеганием. Он увидел, что двери открыты, а ключи в замке зажигания. Он и не знал насколько ему повезло. Главврач просто забыл в госпитале кое-какие бумаги и вернулся на пару минут, чтобы забрать их. Он не посчитал нужным закрывать машину, или доставать ключи. Зачем? Госпиталь находится в отдалении от населенных пунктов — жулья здесь нет. Николай повернул ключ — машина завелась, и он нажал на акселератор.
Маринка мирно спала, когда услышала два коротких звонка. Так звонили только члены их семьи, и она подумала, что это Пашка. А кто еще? Наверное, с другом поругался. Она спросонок подошла к двери и, не спросив кто там, открыла ее. Сначала она испугалась, увидев бледного, тяжело дышащего мужчину, и уже хотела захлопнуть дверь, когда поняла, кто перед ней.
— Папа? — не веря своим глазам, сказала девушка. — Папа это ты. Папа!
Маринка набросилась на отца, заключая в объятья, и тот чуть не упал.
— Подожди дочка. — пробормотал Николай пытаясь справиться с отдышкой.
— Но почему ты здесь? Ты что, очнулся и сбежал из больницы? Это ты зря, ты посмотри на себя. Ты же выглядишь как…
— Марина! — прервал ее отец. — Где Пашка? Это очень важно, где он?
— У друга.
— У какого?
— У Андрея, кажется, не знаю.
— У него есть телефон?
— Нет. Пашка сказал что…
— Блин! Нет наверное никакого Андрея. Но почему он не прошел отсюда? — пробормотал Николай.
Тут из Пашкиной комнаты вылетел Тим. Он тоже бросился к Николаю, пытаясь его облизать.
— Тим, мальчик мой. Может он приведет нас к нему? Ах, если бы я мог сейчас заснуть.
— Пап с тобой все в порядке? — с сомнением посмотрела на него Маринка.
— Со мной все, а вот твой брат в огромной опасности. Надо обыскать его комнату.
— Зачем?
— Быстро! Ищи все, что может быть необычного. Я пока переоденусь. Господи еще и эмиссар в поселке. Только бы не опоздать.
Маринка не понимала, что произошло, но послушалась отца. Она пошла в Пашкину комнату и стала шарить по шкафам, потом в пуфике. Вскоре к ней присоединился отец. Он надел старые джинсы, рубашку и кроссовки.
— Ну где же, где же… — бормотал Николай.
— Пап может это?
Маринка стояла с мятой бумажкой, которую нашла между подушками дивана. Николай тут же выхватил у нее листок и забормотал.
— Так, это Предрассветное, Дневное, Сумеречное, Ночное Огненное вот Черно-Белое! Значит он в маяке. Марина быстро одевайся, нам надо спасти твоего брата пока не поздно. И возьмем с собой Тима, он может понадобиться.
Маринка послушно побежала в свою комнату, а Николай прошел на кухню, взял нож и зашел к себе в спальню. Он разрезал матрац, там, под дополнительной прослойкой ваты, лежали два пистолета необычной формы. Громоздкие похожие на сигнальные ракетницы только явно старые — все покрыты различными вензелями и завитушками. Никодим засунул их в джинсы и сказал махающему хвостом Тиму.
— Мы идем на охоту Тим. И только бы мы успели…
Снежная Королева влетела в зал. Теперь дверь находилась примерно в двух метрах от пола — растаяв, озеро опустило пол. Герда летела медленно и грациозно, Кай спрыгнул следом — от удара сапог по залу прокатилось звонкое эхо. Пашка смотрел на Герду и не мог оторвать глаз. К нему плыла самая красивая женщина во вселенной. Статуя в молельне Кузьмича — лишь жалкая пародия на оригинал. Ее лицо идеально, ее платье состояло из миллионов снежных узоров, черточек и линий, снежинок и инея. Ледяная корона сверкала синим светом, освещая помещение и истребляя тени в его углах. Женщина подлетела к Пашке, а он не мог сказать даже слова, настолько она хороша. Но Снежная Королева красива своей неземной и холодной красотой. Красотой, которая служила только ей.
— Ты разрушил мое озеро мальчик. — сказал Герда. Холодный властный голос прокатился по залу, и на душе стало приятно холодно. Никогда Пашка не думал, что холод может оказаться таким восхитительным. Он дарил забвение и разрушал беспокойство. Он зачаровывал. — Но это ничего.
Вдруг Пашка понял, что приближается к ней. Сначала он подумал, что тоже взлетел, но потом посмотрел под ноги и увидел, как пол обрастает льдом. Гладким, словно стекло и сквозь него бетонный пол прекрасно просматривался. Очень скоро лед подобрался к Снежной Королеве, и она опустилась на него. И как только каблуки ее сапожек коснулись поверхности льда, все вокруг взорвалось. Как будто кто-то заминировал лед и нажал на кнопку взрывателя. Миллиарды маленьких осколочков правильной формы взлетели в воздух и опустились. Озеро приобрело свои прежние очертания.
— Маленький паршивец! — сказал Кай. — Ты ничто по сравнению с властью моей Королевы!
— Оставь это Кай. — холодно сказал ему Герда. — Как ты мог пропустить его? И как он преодолел Плато Кошмаров?
— Это сын Никодима моя Королева.
— Правда? Ну что же, это многое объясняет. Так это ты разбил мой алтарь в Мире?
— Да. — сказал Пашка.
— Ну и это ничего. Ты уничтожил старую темницу, и теперь станешь первым гостем новой. Может такой умный и находчивый мальчик как ты, сможет собрать вечность.
Герда слегка хлопнула в ладоши, посреди озера появилось зеркало. Большое овальное в изящной бронзовой раме. Кай стоял и улыбался, но Пашка заметил, что он упорно запахивает полы своего плаща. Как будто что-то прячет в них. Но это ушло куда-то вдаль. Сейчас его интересовала только Она.
— Посмотри на себя мальчик. — сказал Герда указывая на зеркало. — Это зеркало откроет тебе себя в совершенно ином свете.