Он почти забыл. Сегодня приехал Иисус. Когда Уоллас выходил сегодня утром из дома, его сосед
спросил, не пойдет ли он посмотреть на учителя, вокруг которого столько споров.
Внутренне Уоллас посмеялся над этой идеей. "Нет, я слишком занят сегодня", — поколебавшись, ответил он, зная, что и в не самый загруженный день у него не найдется времени пойти посмотреть на
чудака-учителя. Особенно на этого.
Постановление, принятое на заседании в штаб-квартире союза церквей заклеймило этого парня: бродяга, скиталец. Кто-то даже высказал мнение, что он душевно-больной. Но люди толпились вокруг
него, как будто тот и в самом деле был Божьим даром человечеству.
Я пойду. Уоллас еще раз мысленно прокрутил встречу с соседом.
"Да, — сказал тогда про себя Уоллас, — похоже, ты тоже выписываешь «Национальный опрос»14.
"Говорят, что он может исцелять...", — эхом отдавалась фраза соседа в голове Уолласа.
Уоллас уже было решился. Потом вдруг обмяк: "Не будь глупцом".
14 Американская желтая пресса.
44
"Вера в целителей — оскорбление для нашей профессии", — заявил он на своей последней
проповеди в церкви. Корыстолюбивые пророки. Он видел этих ребят по телевизору, одеты в
двубортные костюмы, с натянутыми улыбками, с припудренными лицами. Он покачал головой и
вернулся к столу. Он опять взял фотографию.
Он смотрел на лицо ребенка, которого он вот- вот потеряет. "Говорят, что он может исцелять...".
Уоллас начал размышлять о последствиях. "- Если я пойду и меня узнают, это повредит моей
работе. Но если она умирает, а он может что-то сделать...". Человек достиг точки, где отчаянье
сильнее чувства собственного достоинства. Он пожал плечами: "Что же мне выбрать?" И он выбрал...
______________________________________________________________________
События того дня изменили курс жизни Уолласа. Он рассказал историю про то, что произошло, когда у него уже не было шанса.
Я три раза объехал автобусную остановку, прежде чем нашел место для парковки. Холодный
ветер свистел у меня в ушах, когда я нащупывал в своих карманах мелочь, чтобы заплатить за стоянку.
Я поднял воротник повыше и пошел навстречу ветру.
Я прошел мимо ломбарда, в окнах которого все еще были наклейки с новогодними
поздравлениями. Мимо бара, из которого выходили подвыпившие люди. Дюжина, или около того, подростков в облегающих штанах прислонились к кирпичной стене. Один подросток бросил
сигаретную пачку к моим ногам. Три человека в кожаных куртках и в джинсах грели руки у костра, разведенного в бочке. Один из них засмеялся, когда я проходил мимо. "Посмотри: пудель в овчарне".
Я не оглянулся. Я не хотел знать: говорят ли они обо мне или о ком-то другом.
Я почувствовал себя не в своей тарелке. Я много лет не был в этой части города. Я мельком
глянул на свое отражение в витрине аптеки: шерстяное пальто, стильные туфли, серый костюм, красный галстук. Меня не волновало, что все провожают меня взглядами. В их глазах читался вопрос:
"Что делает Мистер Белый Воротничок в этом захолустье?". Автобусная станция была битком набита
людьми, и я с трудом "просочился" внутрь.
Попав туда, я уже не мог выйти. Люди были как сельдь в бочке. Все пытались пробраться через
зал к терминалу. Я протиснулся вперед. Всеми двигало любопытство, а мной двигало отчаяние.
Когда я пробрался к окну, я увидел Его. Он стоял возле автобуса. От толпы Его отделяла только
пара шагов.
Он выглядел слишком обыденно. На нем был вельветовый пиджак с заплатками на локтях.
Вполне приличные брюки. Без галстука. Каштановые волосы мягко обрамляли Его лицо. Хотя я не
слышал Его голос, я видел Его лицо. Густые ресницы. Блеск в глазах и улыбка. Но когда Он смотрел на
вас, то у вас появлялось ощущение праздника, Его присутствие озаряло вас словно солнце. И этим он
так отличался от всех, кого я видел, что мне пришлось спросить у женщины, стоящей возле меня, Он
ли это?
"Это Он, — улыбнулась она, — это Иисус".
Он обернулся, присел на минутку и встал с маленьким ребенком на руках. Он улыбнулся. Он
обнял ребенка и поднял его высоко над собой. У него были крепкие руки труженика. Кто-то сказал
мне, что Иисус вырос в Миссисипи, сын механика из Вероны. Он поставил малыша на пол и направился
к выходу.
Я знал, что если Он выйдет, то я уже не смогу до Него добраться. Я прижался к стеклу и начал
протискиваться вдоль окна. Люди ворчали, но я все равно пробирался.