Выбрать главу

— Скажи же мне, что случилось, а то я не смогу тебе помочь.

— Моя… моя… моя… Крошка Плакса… ее нет… она убежала ночью. Ее нигде нет, я не могу ее найти. У-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!

Кэролайн зарыдала опять, широко открыв рот — ворона залетит. В соседней комнате кашлянул папа, и мы все сразу сделались серьезными. Даже рыдания Кэролайн стали тише.

— Не будь дурочкой, — сказала матушка. В голосе ее чувствовался смех. — Куклы не уходят из дому на танцы, когда им взбредет в голову.

— На прошлой неделе я видела, как она ползала по полу, мама, — встряла Энджи.

Послышались приглушенные шлепки и сдавленное хныканье из-под одеял.

— Не-лезьте-не-в-свое-дело, — велела матушка.

Ее слова задали четкий ритм шлепкам. Досталось каждому, лежащему под одеялом, за исключением меня. Все заревели и принялись тянуть свои головы из-под одеял и пальто, стараясь привлечь внимание. Ну прямо сцена из мультика. Кэролайн орала громче других: ведь это у нее украли вещь, у нее была настоящая причина для скандала. Я зарылся в одеяла и куртки, надеясь, что меня не найдут. Дверь распахнулась, и послышался кашель папы.

Все сразу стихло.

— Что тут творится, Алиса? — рявкнул папа.

Голос у папы был сердитый и усталый. Кэролайн всхлипнула — наверное, думала, что папа ринется на поиски Крошки Плаксы, но я-то знал, что папе сейчас хочется только тишины и покоя. Голову из-под одеяла я высовывать не стал, ведь я ничем не мог ему помочь.

— У нее пропала Крошка Плакса, — сказала матушка. Голос у матушки был такой ласковый, что я чуть не выскользнул из-под одеяла посмотреть, кто это говорит. Ну словно роса опускалась на шелковую траву.

— Что пропало? — спросил папа.

— Ее кукла Крошка Плакса. Она положила ее на тележку, а теперь ее там нет.

Папа на минутку задумался. Он вспомнил, что они брали тележку с собой, когда ходили за углем.

— Вчера ночью ее на тележке не было… помнишь? Мы всю эту хреновину вывалили к черту, когда ось лопнула.

Матушка глядела ему в лицо, будто кино смотрела.

— Правда… Я бы ее заметила, если бы она была там, — кивнула она.

— У-а-а-а! — заявила о себе Кэролайн. Ведь кукла пропала навсегда.

Тут дверь отворилась и впустила Старую Мэри. Матушка и папа рассказали ей все про исчезнувшую Крошку Плаксу, а Старая Мэри только и делала, что смолила одну сигаретку за другой.

И тут случилось нечто странное. Лицо у Старой Мэри разгладилось. Так-то оно у нее морщинистое и бугристое, словно овсянка на тарелке, и глаз почти не разглядишь за мешками и складками кожи, и видна угольная пыль, въевшаяся в поры. А тут ее лицо на мгновение помолодело и похорошело, и я увидел юную девушку. Ту девушку, какой она была когда-то, пока ей не довелось прожить эту жизнь. И с таким лицом Старая Мэри посмотрела на Кэролайн.

— Ты веришь в волшебство, девочка? — спросила Старая Мэри.

Так я впервые узнал о Белых Ведьмах, и о Черных Ведьмах, и о привидениях-плакальщицах, и о всяких ужасных вещах, о которых не принято говорить вслух. Кэролайн согласилась поверить в Белых Ведьм, они не такие страшные, как все прочие. Старая Мэри научила Кэролайн тому самому танцу на одной ноге, когда скачешь в пределах круга. Кэролайн должна была заткнуть пальцем ухо, и держать глаза закрытыми, и троекратно спеть песню во умножение могущества Гвидорской Белой Ведьмы. Сама песня была про Боллишеннонскую Черную Ведьму.

На всем белом свете, поверьте,