— Успокойся, моя хорошая, — обнял ее, укладывая обратно, Гарри. — Переклички больше нет. Надо поесть найти…
— Хо-хорошо, — кивнула уже будто почувствовавшая плеть на своем теле девушка.
— Надо двигаться, — решил Гарри, помогая встать Гермионе. — Только бы не нарваться…
Внезапно увидев просвет среди ветвей, Гарри остановился. Ночью они с Гермионой, разумеется, замерзли, но не абсолютно. То есть двигаться могли. Вот только голод, от которого перед глазами летали черные мушки… Но выбора не было. Как-то совершенно неожиданно Гарри и Гермиона вышли к какому-то то ли магазину, то ли кафе, по раннему времени закрытому.
— Я сейчас! — помня о том, что в мусор, бывает, выкидывают и то, что мусором не является, Гарри метнулся к бакам.
Гермиона уселась на землю в ожидании. Стоять сил не было никаких. С каждым часом, казалось, силы покидают ее, как будто кончился завод. Становилось страшно, ведь немощных могли затолкать еще живыми в печь… Гарри же копался в мусоре, пытаясь найти хоть что-нибудь.
Найдя несколько кусочков прилично выглядевшего хлеба, Гарри метнулся обратно к девушке, чтобы покормить ее. Ему и самому было не сладко, но юноша держал себя в руках, зная, что без Гермионы его собственная жизнь потеряет всякий смысл. А девушка откусывала кусочки черствого хлеба, необыкновенно белого, чувствуя огромную благодарность.
— Ты меня всегда спасал… — прошептала она. — Всегда-всегда…
— Ну это же ты, — погладил ее, копируя Леви, Гарри. — Разве может быть иначе?
— Я… я… — настроение у Гермионы было хныкательным, а для нее, в ее понимании, никто столько не делал — не кормил, отрывая от себя, не заботился, не…
— Я живу только потому, что есть ты, — объяснил ей юноша совершенно естественную для себя вещь.
Гермиона обняла Гарри обеими руками, спрятав лицо в его лагерной куртке. Ей нужно было подумать. А юноша пытался представить, в какой стороне находится Лондон, ведь он стремился туда, где точно помогут. Леви не мог врать, не зря же эсэс в первую очередь уничтожали именно эти дома? По крайней мере, по рассказам.
Позавтракав, двое поднялись на ноги, идя дальше. Гарри определил, что идти надо на юг, тогда они куда-нибудь придут. Так они и шли — весь день, останавливаясь, чтобы найти ягод или выйти к жилью, находившемуся почему-то рядом. А где жилье — там и мусорки, где можно что-нибудь найти.
— А что ты шепчешь? — спросила Гермиона.
— Это молитва, — ответил Гарри. — Меня Леви научил. Мы… нас назвали евреями в лагере, — попытался он объяснить. — Значит, наш Создатель может помочь, только он за что-то всех наказал…
— Наказал… — вздохнула девушка, пытаясь осознать сказанное ей. — Но эта молитва, зачем ты ее шепчешь?
— Мне становится легче на душе, — признался юноша. — Вот послушай: «Шма, Исраэль, Адонай Элохейну…»Молитва «Шма»
Гермиона слушала, понимая, что Гарри обрел веру, а она… Во что верила она? Получалось, что ни во что… А юноша рассказывал об евреях, Исходе, гонениях и в памяти девушки всплывал не только лагерь, но и «грязнокровка» в Хогвартсе. Могло ли это быть сродни тому, что творили эсэс?
Чем больше Гермиона задумывалась, тем больше понимала, что ничего не изменилось. А это значило, что если их с Гарри поймают, то будет газовая камера. Или сразу — крематорий. Даже если эсэс уже и нет… Хотя как это может быть, девушка не понимала. В ее восприятии не было уже жизни «до». Это все был сон, просто сон о сладкой жизни, а впереди ждала, как и всех их — черная труба крематория.
***
Ребе Зеев возвращался домой, решив срезать дорогу по малоиспользуемой, почти проселочной. На основном шоссе были пробки, а домой попасть хотелось побыстрее. Он спокойно ехал, слушая радио, и думал о том, что синагогу скоро будет пора ремонтировать. Кроме того, раввина беспокоили слухи о необъяснимых нападениях на людей. Уже пострадала одна семья общины, будучи полностью умерщвленной, но вот официальные власти шевелились очень странно, будто желая поскорее закрыть дело.
«Как в истории Катастрофы», — грустно подумал ребе, собираясь назавтра созвониться с посольством. Шансов на то, что помогут, было немного, один случай — не массовый, мало ли какие бандиты завелись?
На улице уже стемнело, когда фары выхватили из сумрака какое-то здание. Зеев сам не понял, что заставило его нажать на тормоз. Резко затормозившая машина выскочила на обочину.
Гарри копался в мусорке, когда появился этот автомобиль, но мимо не проехал, а резко остановился. Внутри парня все похолодело, он резко поднялся, чтобы убежать, но, похоже, было поздно — их заметили.