Как же нужны политработники, которые могли бы разъяснить бойцам необходимость железной дисциплины, организации боевых частей вместо партизанской вольницы, как того требуют распоряжения Советской власти. Надо попросить членов следственной комиссии выступить в отрядах, поагитировать. Лившиц, Панов и Самсонов — хорошие ораторы, они могут убедить бойцов.
С бойцами нужно говорить и об общей обстановке. Как мы окружены со всех сторон отрядами белогвардейцев и чехословаков, так и Советская страна находится в кольце врагов. В Мурманске хозяйничают американцы, англичане и французы. Во Владивостоке высадились японцы, американцы, французы, итальянцы и англичане. Белоруссия, Прибалтика и Украина стонут под игом немецких оккупантов. В Бессарабию пришли румынские интервенты. На Дону и Северном Кавказе идет борьба с местной контрреволюцией. Английские империалисты вторглись также в Среднюю Азию и Закавказье. Ширятся антисоветские мятежи внутренней контрреволюции. Центральные области отрезаны от хлебных районов, и там начался голод. Транспорт почти парализован, промышленность задыхается без сырья и топлива. Над Советской властью нависла смертельная угроза. Надо звать бойцов на беззаветную борьбу с врагами революции, на «последний решительный бой».
...Эскадрон вышел из леса, вдали показались хаты Тушны. От села на рысях появились конники — возвращалась разведка. Старший доложил Гаю, что в Тушне и за нею белых нет, можно смело входить в село.
— Наши не объявлялись со стороны Шиловки?
— Не видали.
Гай обеспокоенно поглядел на далекую опушку леса правее Тушны, по расчетам, уже должны подойти отряды, которые выгрузились в Шиловке. Помешали выгрузиться, помешали дойти? Но стрельбы с той стороны не было.
— Старшой, — обратился Гай к разведчику. — Поезжайте на дорогу в Шиловку. Встретишь наших, скачи обратно, доложишь мне.
— Ясно, товарищ командир.
— Разыщи Сушко, — сказал Гай ординарцу. — Пусть займет под штаб поповский дом. Воробьеву скажи, чтоб дожидался меня там.
На окраине Тушны Гай остановился, пропуская мимо себя колонну. Бойцы шли медленно, устало — уж очень жарким был день. Лошади понуро кивали головами в такт шагам, бока блестели от пота. Подошел отряд Прохорова, многие опять сидели на подводах. Увидев Гая, отворачивались, но с подвод не слезали. Один Прохоров слез и зычно крикнул идущим:
— Ну подтянись, братки, осталось немного!
Миновав Гая, опять вскочил на подводу, что-то сказал сидящим матросам, те загоготали.
Подъехали подводы с ранеными. Дворкин доложил Гаю:
— Один раненый умер. Теряем людей без боя.
Гай въехал в село с последним отрядом. На улицах уже гомонили бойцы, ходили по дворам, устраивались на ночлег. Дымились походные кухни возле колодца, скрипел колодезный ворот, поили лошадей.
У добротного кирпичного дома стоял Сушко, призывно помахал Гаю рукой.
— Воробьев со штабом здесь, товарищ командир. Гай зашел в прохладную комнату, у стола сидел Воробьев, гимнастерка висела на стуле, ноги босые.
— Ближе к вечеру сходи в отряды, скажи, чтоб выставили кругом боевое охранение. И не поленись ночью проверить, не спят ли. А то нас могут взять тепленькими.
— Во сколько будем выступать?
— Надо пораньше, в шесть, чтоб больше до жары пройти.
Гай снял гимнастерку, вышел во двор. Велел ординарцу принести воды, с наслаждением облился до пояса.
— Как насчет ужина? — спросил у Сушко.
— Попадья расстарается, я уже сказал.