— Ну откуда я могу помнить?
— И тем не менее я настаиваю. Это было накануне похорон вашего отца. Мне непременно нужно знать.
— Давайте я отвечу, — вмешалась Сара.
— Предпочитаю услышать из первых уст.
— Ну что ж… почему нет?.. Я сидел здесь, дома.
— Весь вечер?
— Да.
— У вас были гости?
— Кроме меня, матери и сестры у нас обедали Робертсоны.
— Какие Робертсоны?
— Это наши старые друзья, — проговорила Сара. — Отец, мать и две их дочери.
— Когда они приехали?
— Около половины восьмого.
— Доктор Брэдфорд тоже присутствовал?
— Нет.
— Не находите ли вы это странным?
— Вы правы. Доктор бывает у нас каждый вечер, но тогда он уезжал в Нью-Йорк, на какую-то медицинскую конференцию.
— Благодарю вас, мисс и мистер Берстоу. Еще одну маленькую справочку. Есть ли в ангаре мистера Кэмбелла телефон?
— Да.
— Не могли бы вы позвонить ему и предупредить о моем приезде?
— Нет! Чего ради, интересно?
— Вы не смеете, — воскликнула Сара, — просить нас об этом! Если вам нужен мистер Кэмбелл, поезжайте к нему сами.
— Правильно. — Я закрыл блокнот. — Но дело в том, что я лицо неофициальное и стоит мне появиться без разрешения, меня запросто выставят вон. А после вашего звонка мистер Кэмбелл смягчится. Вы должны меня порекомендовать.
— И все-таки, — прошипел Ларри, — вы этого не дождетесь!
— Послушайте, — снова начал я, — ваша протекция мне необходима. И не только в случае Кэмбелла, но и перед Робертсонами, и в клубе «Грин-Мидоу». Это очень поможет расследованию. И потом… если я побываю везде, где нужно, облегчится моя работа, а значит, и ваше положение. Ниро Вульфу известно много, но не настолько, чтобы найти преступника. Вы обязаны позвонить, если хотите установить причину смерти отца.
Никакой надежды на получение дополнительных сведений от слуг я не питал, поэтому уехал сразу после того, как брат и сестра Берстоу исполнили мою просьбу. Ларри вышел проводить меня, а точнее, убедиться, что я действительно убрался из их дома. Столкнувшись на пороге с мистером Корбеттом, агентом Андерсона, я улыбнулся ему и услышал в ответ довольно резкое и даже грубое:
— Эй, вы!
Я выжидающе повернулся к нему лицом. Ларри Берстоу остановился рядом со мной и спросил:
— Это вы мне, сэр?
Но Корбетт, глядя исключительно на меня, злобно произнес:
— Какого черта вы здесь делаете?
— Должен заметить, мистер Корбетт, что в присутствии хозяина дома вам следует свой вопрос адресовать к нему.
— Мистер Гудвин приехал сюда по приглашению моей сестры, для консультации. Возможно, он и в дальнейшем будет нас посещать. Или у вас есть возражения?
— Может, съездим вместе в Уайт-Плейс, Гудвин? — не обращая внимания на замечание Ларри, пробубнил Корбетт.
— Нет. Мне не нравится этот город. Там приходится тратить слишком много времени на обычное пари. До свидания, Корбетт! Желаю заработать себе на приличное надгробье. Ха-ха-ха!
— Пошел ты к…
Не дослушав до конца его фразу, я сел в машину и включил мотор.
Глава 10
Начал я с поездки к Робертсонам, ибо считал, что она будет самой простой и краткой. Миссис Робертсон и обе ее дочери сидели дома, ожидая после звонка Сары Берстоу моего посещения.
Сперва я уточнил, сколько именно они торчали у Берстоу пятого июня, проверив данные, сообщенные мне Ларри. Но едва попробовал перейти к более интимным вопросам, касающимся членов семьи Берстоу, почти сразу убедился, что Робертсоны не собираются перемывать косточки близких друзей с посторонним человеком. Даже болезнь миссис Берстоу они начисто отрицали, утверждая, будто она вполне здоровый и полноценный человек.
В поместье мистера Кэмбелла я попал уже после пяти вечера. Здесь было не так нарядно, как в доме Берстоу, зато гораздо просторнее. Особняк выглядел большим и совсем новеньким. Рядом с домом располагалось обширное взлетное поле с ангаром поблизости и гаражом на две машины.
Меня пригласили в ангар, и я тут же увидел Мануэля Кэмбелла, старательно плескавшегося под умывальником. Помещение почти целиком заполнял громадный самолет с синими крыльями и красным корпусом. Кругом было очень чисто и опрятно.
— Моя фамилия, если вы помните, Гудвин, — официально объявил я.
— Да. Я вас ждал. Собственно, теперь мы можем пройти в дом, здесь я уже закончил все. Киппер, приготовления отложи на завтра. Сегодня я летать не буду.
Мануэль казался очень вежливым и даже любезным. Он привел меня в превосходно обставленную гостиную и велел дворецкому подать коктейль. Заметив, что я с любопытством разглядываю прекрасную, совершенно новую мебель, он объяснил мне, что закупил ее и устроил здесь все сам, вместе с отцом, поскольку у них в семье нет женщин.
— Да, — произнес я, — мисс Берстоу говорила, что ваша мать, к сожалению, умерла много лет назад.
При этой, в сущности безобидной, фразе лицо его скривилось, правда, лишь на мгновение, но так, словно он испытал какую-то физическую боль.
— Насколько я понял, — сказал он, — вы занимаетесь расследованием убийства отца мисс Берстоу?
— Да. По личной просьбе мисс Берстоу, ее брата, а также миссис Берстоу, вдовы. Теперь мне бы хотелось послушать, что вы поведаете о воскресном событии в клубе «Грин-Мидоу». Наверное, вам уже приходилось об этом говорить.
— И даже два раза. В первый — сыщику по фамилии Корбетт, а во второй — мистеру Андерсону, прокурору.
— Значит, вы все помните и, надеюсь, мне повторите.
Я сидел с бокалом коктейля в руках и ничего не записывал. Единственное расхождение его повествования с повествованием Ларри заключалось в том, что Мануэль утверждал, будто мистер Берстоу уронил клюшку на землю после того, как его ужалила оса, а Ларри настаивал, что отец на клюшку опирался. Но принципиального значения это не имело. Я попробовал несколько расширить тему беседы, и Мануэль охотно пошел мне навстречу. Дружески угощая меня коктейлем, он сообщил, что его отец имеет маклерскую контору по продаже зерна, а он, Мануэль, собирается сооружать самолетостроительный завод. Это производство он досконально изучил в Буффало, к тому же огец обещал дать необходимые средства.
Затем Мануэль объяснил, что у Ларри Берстоу, кроме любви к воздухоплаванию, несомненный талант к конструированию самолетов, и, хотя сейчас ему не до этого, в будущем он обязательно станет участником задуманного предприятия.
— Кстати, мистер Гудвин, здесь абсолютно никто не может понять, каким образом Ниро Вульф предсказал результаты вскрытия. Мистер Андерсон — главный прокурор округа — и тот ни до чего не докопался, хотя у него значительно больше источников информации. В «Грин-Мидоу» беспрерывно обсуждают только два вопроса: во-первых, кто убил мистера Берстоу и, во-вторых, откуда это стало известно мистеру Ниро Вульфу? Как и все люди, я обычно страшно любопытен и жду от вас ответов.
— Терпение, мой друг, всему свое время. Гениальный Ниро Вульф привык сначала доводить дела до конца… Что ж, спасибо за прекрасный коктейль и вашу любезность, мистер Кэмбелл. Полагаю, Ниро Вульф ее тоже оценит.
— Не спешите, мистер Гудвин. Отца нет дома, и я терпеть не могу обедать в одиночестве. Прошу вас присоединиться ко мне.
— А… так его нет? Весьма огорчительно. Но он скоро вернется?
— Увы, нет. Отец уехал в Чикаго еще на прошлой неделе и пробудет там, пока не закончит свои дела. Прокурор Андерсон ежедневно забрасывает его телеграммами, и я не могу понять, зачем: отец едва знал мистера Берстоу и ничего о нем рассказать не сумеет.
— А теперь, мистер Кэмбелл, если вас не затруднит, объясните мне, где вы были в понедельник пятого июня между семью часами вечера и полуночью? То есть накануне похорон мистера Берстоу. Вы, вероятно, тоже на них присутствовали?
— Естественно, во вторник… а в понедельник вечером?.. О! Киппер вам подтвердит, я был в облаках.
— В облаках? Ночью?
— Да. Я вообще практикуюсь в ночных полетах. Они сильно отличаются от дневных, приходится тренироваться.