Убийца собирался прикончить Дороти в клубе Дуга. Это точно. Потом он должен был вытащить фишку из сумки.
Чем больше я размышлял над этим, тем более убеждался, что докопался до истины. Но мое открытие никак не сужало круга подозреваемых. Отравленную фишку мог подсунуть любой.
Неожиданно у меня мелькнула еще одна мысль, настолько отчетливая, что от нее закружилась голова. Конечно, подложить орудие убийства было легко, но подготовить его преступнику пришлось заранее, еще перед выездом в Рено. Странно, что он выбрал такое людное место и столь ненадежный способ. И уж совсем я не понимал, как могло получиться, что злодей соорудил свою смертоносную игрушку, когда еще никто не знал, что Дороти станет играть в рулетку? Она ничего об этом не говорила. И дома никакого интереса к рулетке не выказывала. Случайность? Дороти села за рулетку только потому, что Лоррен в последнюю минуту играть раздумала. Фишки, к которым подбросили отравленную, не предназначались Дороти.
Их приготовили для Лоррен.
Если бы все происходило по намеченному плану, у стола рулетки сидела бы Лоррен.
Вот и ключ. Он открыл двери, через которые ворвался ослепительный свет.
Дороти умерла оттого, что коснулась фишек Лоррен. Жанет Лагуно умерла потому, что надела купальный костюм Лоррен, тот самый блестящий костюм, который в темноте представлял превосходную цель для убийцы, тот, что Лоррен не захотела носить и подарила бедной Жанет.
Но это было еще не все. Флер едва не погибла в машине Лоррен. Она решила ехать в Рено внезапно. Никто, за исключением Лагуно, не успел бы подпилить трос тормоза.
Но раньше, в тот же день, Лоррен объявляла нам, что сегодня на своем любимом автомобиле привезет Трокмортона. Про телеграмму, извещавшую о задержке адвоката, знали только Ирис и я. Если бы не телеграмма, в машине находилась бы Лоррен, а не Флер. И что?.. Она бы погибла…
Там, где раньше виделись одни абсурды, появился смысл, извращенный случайностями и капризами непостоянной, безответственной Лоррен. Мое предчувствие подтвердилось: преступления совершались лишь для видимости, но были порождением незадачливого убийцы — судьбы.
Для Лоррен расставляли три западни, но в каждую из них попала другая женщина. Опасность, которая витала над домом, грозила только Лоррен.
Правда, смерть Мими не умещалась в этой схеме. Но сейчас не было времени на дальнейшие догадки. Меня охватил безумный страх за Лоррен. Убийца, действующий с таким упорством, не остановится, пока не достигнет цели. Три женщины умерли, но настоящая жертва была жива. Крег и не представлял, насколько был прав, говоря, что убийца может снова нанести удар.
Конечно, он опять ударит. Благодаря всеобщей растерянности он ничем не рискует. Смерть Лоррен посчитают еще одним бессмысленным убийством.
Я махом допил виски и сорвался с кресла. Потом, как в кошмарном сне, пробежал через темную, пустую библиотеку и зал. Лестница едва виднелась в полумраке. Прыгая по ступенькам, я молился в душе, чтобы не опоздать. Мои шаги громом разносились по коридору, но я не боялся, что разбужу кого-то.
Я остановился у комнаты Лоррен и громко забарабанил в дверь.
— Лоррен! Лоррен!
Изнутри не слышалось ни звука. Я снова постучал и нажал на ручку.
Вопреки приказанию инспектора дверь была не заперта. Я вошел. В комнате по-прежнему было тихо.
Я стал искать выключатель.
— Лоррен! — крикнул я во все горло. — Лоррен! Проснись, это я, Пит! — И внезапно затих, почувствовав тошнотворный, удушливый запах. Без сомнения, это был эфир.
Минутный паралич сменил мою дикую активность. Наконец свет включился.
Мигая глазами, я начал осматриваться. В углу стояла массивная кровать с балдахином. Запах эфира шел оттуда.
Я всмотрелся в тело под атласным одеялом, подтянутым под подбородок.
Лица я не увидел.
Это было страшно. Голову Лоррен целиком закрывала подушка.
— Лоррен!
Я подскочил к кровати и отшвырнул подушку в сторону. Открывшееся зрелище заставило меня задрожать. Я и теперь не видел лица Лоррен. Оно было обмотано влажным полотенцем. Из-под него доносился такой сильный запах эфира, что я почувствовал слабость в коленях.
— Лоррен!
Я прикоснулся к руке под одеялом. Она была холодна и безжизненна.
Меня охватило отчаяние.