"Я ни о чем не думал, - сказал Юрек, пчеловод, рассказывая мне об этом эпизоде. - Мне было уже все равно. Я знал только одно, что мне не выбраться из этого окопа. Я был уверен в этом на сто процентов. Я даже не думал о своей семье. Я просто взялся чистить свое ружье, когда Севек велел мне этим заняться, и только".
"Ты заметил этих негров? - спросил Ишая, смазывая затвор. - Я в жизни не видел таких черных людей".
"Это, наверно, суданцы, (Эти чернокожие солдаты в действительности были не из Судана, а принадлежали к воинственному племени, обитавшему недалеко от суданской границы. Так как ветераны сражения называют их суданцами, я сделала то же самое.) - предположил Гельман. - Я попал в одного, но он продолжал идти вперед. Потом, должно быть, Севек убил его".
"Мне кажется, я исправил пулемет, - заявил Макс. - Он был полон песка. Могу я разок выстрелить для проверки, Севек?" Севек разрешил, и Макс с удовлетворением убедился, что пулемет опять в полном порядке.
Они пытались определить потери египтян. У каждого было свое мнение, но, наконец, все решили, что погибло около тридцати человек. Под прикрытием артиллерийского огня санитары вытащили с поля человека семь или восемь. "Должно быть, офицеры", - догадался Севек.
Все участники этого боя уверяли меня, что египтяне не делали никаких попыток спасти солдат, даже под прикрытием ночи. Раненые лежали там, где упали, страдая от жажды, и если все же им удавалось доползти к своим позициям, они умирали от недостатка медицинской помощи (Это классовое различие в отношении выноса с поля боя раненых могло объясниться неопытностью или неорганизованностью в египетской армии. В последующих боях, как сообщали наблюдатели, санитары собирали всех раненых.).
Наблюдатель доложил о большом оживлении на египетских позициях. Танки маневрировали около поврежденного моста, влево от дота. В большом вади солдаты начали выстраиваться в ряды. Напряжение в траншее стало возрастать. Какова будет новая тактика? В это время началась стрельба с поста номер 1. Это означало, что враг выступил против него. Через несколько минут и они оказались под натиском египтян. Войска наступали по двум направлениям, - из вади и из банановой рощи.
"По местам! - крикнул Севек. - Дайте им подойти ближе, ближе! Сначала бросайте гранаты! Выдерните предохранители и ждите приказа!"
Казалось, что египтяне на этот раз приближаются гораздо быстрее. Все семеро, распластавшись на земле, чувствовали себя беспомощными и легко уязвимыми. Тем не менее, они должны были ждать, пока враг подойдет вплотную, и лишь тогда приступить к делу. Дальность гранаты ограничена всего лишь тридцатью ярдами - длиной теннисной площадки. Нужна была выдержка и крепкие нервы, чтобы ждать и ждать, в то время как враг приближался. Наконец, Севек приказал: "Бросай!" Семь гранат одновременно были брошены в наступающие ряды, и сразу же был открыт огонь. Египетские ряды заколебались. Наступление приостановилось. Некоторые спрятались за своими мертвыми товарищами, другие повернули назад. Однако защитники были встревожены. Перед ними были танки, и они в любой момент могли выползти из вади. Позади и справа вдруг появились египетские солдаты: они обошли подножье холма, где находился пост 1 и стали резать проволоку. Защитники дота с трех сторон были окружены. А вдобавок к этому безнадежному положению они оказались без двух автоматических ружей. Пулемет "брен" опять стал стрелять одиночными выстрелами, а для "томми" не было больше боеприпасов. Все винтовки перегрелись, и осталось совсем мало гранат. Севек должен был принять молниеносное решение.
"Всем бежать! - закричал он. - Взять с собой все боеприпасы! И рассеяться! Бежать к ограде!"
Люди на дальнем конце насыпи не слышали приказа. Юрек подскочил к ним.
"Бежать! Мы отступаем!"
"Не было приказа".
"Да! Да! - вопил Юрек. - Севек дал приказ. Быстро!"
"Мы их отобьем! Я не пойду!" - крикнул Макс.
"Дурак! Идиот! - кричал Юрек, который никогда не поднимал голоса. - Тогда я вас оставляю".
"Остальные отступают - пошли и мы", - крикнул Залман. Согнувшись, они пустились бежать по горящей пшенице, через пылающее поле в 50 ярдов длиной. Пули свистели над головами. Они получили ожоги, но были надежно укрыты от взоров врага. Они пробежали мимо сгоревшего пакетировочного пресса и большой кипы спрессованного сена, горевшей большим ярким пламенем. Добежав до томатного поля, они бросились на землю и поползли. Наконец, они добрались до забора. И тут, всего лишь в 20 ярдах, они увидели группу египетских солдат, лежавших под холмом, где был расположен наблюдательный пункт 1. Неожиданное появление грязных, тяжело дышащих людей поразило египтян. Ни одна сторона не выстрелила. Некоторые из этих семерых перебрались через противотанковый ров, находящийся под самыми воротами, другие пролезли через кульверт, под проволокой. Все поспешили укрыться за стеной фабрики и упали на землю, чтобы перевести дух.
Между тем, египтяне, которые уже были у самого дота и его траншеи, вдруг повернули и побежали к банановой роще. Что заставило их отступить, когда они были так близки от своей цели? Залман изложил мне свою теорию - они боялись мин. Местным арабам было известно, что Пальмах уложил мины вокруг кибуца. Залман считал, что солдаты, увидев, как защитники дота поспешно отступают, решили, что вот-вот позиция взлетит в воздух, и стоило одному из них издать предостерегающий возглас, чтобы все в панике бросились назад.
Когда семеро мужчин пришли в себя, Севек послал Ишаю с донесением в штаб. Однако, не дожидаясь указаний, они заняли новые позиции. Залман и двое других остались около фабрики, укрылись за бетонными цистернами для воды и открыли огонь по египтянам, лежащим у ограды. Севек, Юрек и Гельман забрались в траншею, которая под углом спускалась с холма, где находился пост 1.
Между тем, Ишая направлялся к старому штабу. Когда он увидел снесенную крышу, он понял, что Алекс должен был перебраться в одно из убежищ. Пробираясь по окопам, соединяющим различные пункты внутри поселения, он встретил маленькую худенькую женщину.
"Лейка! Что ты здесь делаешь?"
"Я связная Алекса, - одним духом выпалила она. - Телефонная связь прервана".
"Мне надо передать донесение в штаб, но я не могу его найти. Мы вынуждены были отступить из дота - мы были почти окружены. Но все благополучно выбрались".
"Я как раз туда возвращаюсь, я передам донесение". Ишая знал, что ничто не остановит Лейку от выполнения данного ей поручения. Всем была известна ее безграничная преданность долгу. Очень хорошо, что командиры именно ей доверили столь ответственные обязанности связного штаба.
"Тогда бери это донесение, - сказал Ишая, - а я вернусь к своим. Скажи Алексу, что мы остались почти без боеприпасов. Скажи ему, что мы держались, сколько могли".
"Не беспокойся. Я все запомнила".
"Счастливо! Будь осторожна!" и они расстались.
Когда Ишая добрался до фабрики, он увидел Тувию, бегущего вместе с командой пулемета "браунинг". Ишая попытался изложить ему свои новости, однако Тувия уже знал об отходе от дота.
"Сейчас они снова начнут атаковать пост 1, - крикнул он. - Они сосредотачивают свои силы на Белой Горке".
Белая Горка - невысокий холм, расположенный вправо от банановой рощи и в сотне ярдов от постов 1 и 2. Он получил такое название из-за своей песчаной почвы, которая издалека казалась белой.
Тувия и Шимон установили пулемет около фабрики и открыли огонь по Белой Горке.
"Ишая, иди на пост 1, - приказал Тувия. - Скажи Севеку, чтобы он принял там командование - Гершель ранен. Опусти голову пониже, окопы недостаточно глубокие".
"Не беспокойся, со мной ничего не случится", - ответил Ишая с мальчишеской самоуверенностью. Когда он добрался до позиций, он увидел Мотке - тот протягивал измученным, томимым жаждой товарищам бутылку вина. "Но не пейте, смочите только губы", - настаивал он. В горлышке бутылки была аккуратная круглая дырка, и он опасался, что осколки стекла попали в вино. Ишая слишком долго страдал от жажды, чтобы обращать на это внимание. Он глотнул, как следует.