Принесли Герцла. Его брови были сдвинуты вместе, и сейчас, как и при жизни, его впечатлительное лицо казалось слегка нахмуренным. У него было множество проблем, надежд и крушений. Он был одним из главных руководителей Гашомер Гацаир, и его эмиграция все время откладывалась. Потом началась война. Он бежал в Вильну и продолжал там свою деятельность. Он уже собирался вместе с Мирьям и Хаськой эмигрировать, когда у него украли документы. Он отступил вместе с Красной Армией, работал в колхозе в России, а после войны организовал нелегальную иммиграцию из Италии. У него осталось мало времени, чтобы отдать всю свою энергию и любовь кибуцу.
Последним принесли Ариэля Меллера. Командир санитарной команды Лейб Дорфман не мог заставить себя подойти к его телу. Они родились в одном маленьком польском местечке; были друзьями с самого детства. Лейб не мог примириться с тем, что Ариэль мертв. Но наконец, когда санитары подобрали всех убитых с поля боя, он послал их за растерзанным телом Ариэля.
Залман, стоявший в братской могиле, принял тело. Сначала он не узнал Ариэля, настолько смерть изменила его лицо. Предсмертные муки исказили его. Затем Залман увидел знакомые ручные часы, такие же, как у него самого. Оба они носили эти часы еще с итальянской кампании. Воспоминания об Ариэле нахлынули на него: стремление Ариэля стать шофером в Еврейской Бригаде, чтобы не застрять в Африке; веселость Ариэля во время солдатских отпусков, которые они проводили вместе; тоска по кибуцу, по женам и по общим друзьям, которую они делили вместе. Они вернулись из армии всего лишь два года назад. Все говорили, что Ариэль спас кибуц своей героической смертью, но Залман, который помогал забрасывать землей могилу, думал только о том, что он потерял лучшего друга. Он заплакал.
Кибуц уже потерял двадцать три защитника. Сорок человек было ранено. Более трети всей имеющейся мужской силы была выведена из строя, а часть оставшихся пала духом от изнеможения и страха. Как быть дальше? Алекс продиктовал последнее отчаянное сообщение. Фаня и Рая передали его при помощи своего игрушечного фонаря.
"Наши силы иссякли. Боеприпасы кончились. Дайте разрешение отпустить оставшихся в живых".
9
ОТСТУПЛЕНИЕ
Около десяти часов вечера в штаб ворвался посыльный с известием, что из Нир-Ама передают световые сигналы. Фаня и Рахель побежали на холм за убежищем, чтобы принять эти сигналы. Все в штабе обрадовались, когда сообщение было расшифровано. Пальмах посылал людей и бронированные грузовики для эвакуации раненых. Машины должны были прибыть в течение часа.
Уже заранее существовала договоренность о том, каким образом в кибуц проникнет помощь извне. Входить следовало через пост 7, расположенный на северо-восточном углу поселения. Отряд Пальмаха, пришедший на помощь Яд-Мордехаю на вторую ночь сражения, добрался до этого поста по боковой дороге, которая вела к заброшенному британскому военному лагерю. В то время этот путь был свободен от противника. Однако в последние дни египтяне расположили минометы и пулеметы на нескольких низких холмах и контролировали дорогу.
Габриель Рамати и Беня были высланы за ограду, чтобы встретить прибывающий отряд. Условным сигналом был свет фонаря, спрятанного в рукав, чтобы не привлекать внимание египтян. Мужчины ползком выбрались из поселения и добрались до того места, откуда они могли следить за пересечением боковой дороги и главного шоссе. Здесь они ждали, время от времени посылая условный сигнал. Оба они участвовали в бою с танком; оба были измотаны, однако нервное напряжение держало их начеку. То и дело египтяне посылали вверх осветительные ракеты. Мужчины прятались в ложбинке, чтобы остаться незамеченными.
Так прошел час без всякого ответного сигнала, как вдруг минометы и пулеметы, расположенные на холмах у дороги, открыли огонь. "Им придется пробивать себе дорогу", - сказал Беня. Несмотря на риск, мужчины выбрались из укрытия, перебежали к валунам, затем в другую ложбину, напряженно всматриваясь в темноту, чтобы не пропустить ответного сигнала. Наконец, они увидели еле заметное световое пятно. К ним подползли два бойца Пальмаха. Одним из них был Гершон, командир, руководивший эвакуацией детей.
"Мы уже давно вас ищем! - воскликнул Гершон. - Мы думали, что вы не приняли наших сигналов или все погибли".
Он сказал им, что три бронированных грузовика ждут в вади по другую сторону железнодорожной линии в четырехстах ярдах от ограды. Пять грузовиков с людьми и боеприпасами так и не смогли прорваться.
Все четверо пробрались через проволочные заграждения, миновали пост 7 и направились в штаб. Командиры собрали Комитет обороны, и все вместе вышли наружу. Они оправдывались тем, что в убежище слишком жарко и тесно, но на самом деле они хотели поговорить с Гершоном наедине. Решения должны были быть приняты, исходя из военных соображений и не оставалось времени для того, чтобы выслушать мнения членов кибуца. Когда они уселись в траншее около разрушенного детского дома, Дина увидела два темных силуэта на крыше. "Смотрите! удивилась она.-Наши павлины! Где они были все это время? Что они ели? Где они прятались?" Это был один из тех странных случаев, которые случаются на войне из всех животных и птиц кибуца выжили именно павлины.
Гершон задавал вопросы, и Тувия первым делом рассказал о бое с танком. Затем он обрисовал общую обстановку. С оружием положение было критическим. "Браунинг" и один миномет были разбиты прямым попаданием. Английские боеприпасы иссякли. Большая часть пулеметов "брен" и много винтовок вышли из строя.
"Как долго вы сможете продержаться, если начнется еще одна пехотная атака?" - спросил Гершон.
"Натек сказал, что не более двух часов - пока не кончатся патроны".
Докладывая о живой силе, Тувия перечислил потери и подчеркнул, что некоторые новые иммигранты, прибывшие на вторую ночь, деморализованы и не могут действовать на передовой. Дюжина студентов-подростков годится только в качестве посыльных и для рытья траншей. Осталось примерно шестьдесят настоящих бойцов, которых можно распределить по всем десяти постам, однако люди в полном изнеможении. Все же он надеялся, что кибуц сможет еще держаться, если получит соответствующее подкрепление и вооружение.
"Со мной прибыл один отряд, если только он сможет прорваться", - сказал Гершон.
"Тридцати человек недостаточно, - заметил Тувия. - Нам необходимы, по крайней мере, два отряда. Нам нужен трехдюймовый пулемет. Кроме того, должны быть предприняты атаки с тыла".
- Он стал перечислять все остальные нужды - побольше оружия и боеприпасов, лопаты, медикаменты.
"Нам нужны и другие вещи, - сказала Дина. - Сломались примусы, и нам не на чем кипятить хирургические инструменты. Без примусов нам не обойтись. В конце концов, ведь и бойцам надо давать попить хоть что-нибудь горячее. Продовольствия у нас достаточно. А как быть с врачом? Наш совсем обессилел. Нам нужен другой доктор".
"Кроме того, мы требуем, чтобы вы эвакуировали женщин, - сказал Тувия. Они занимают в убежищах место, необходимое для раненых и для отдыха людей".
"Мне приказано эвакуировать только раненых", - ответил Гершон.
"Да, однако вы сейчас здесь, на месте, видите, в каких условиях мы находимся, - настаивал Тувия. - Мы представляем собой точку передовой линии, и нам приказано держать ее. И мы удержим ее, если вы предоставите нам необходимую помощь. Египтяне понесли большие потери, чем мы, и после сегодняшнего боя они полностью деморализованы".
Алекс не согласился с оценкой положения, которую дал Тувия.
"Верно, что у египтян большие потери, чем у нас, но они могут восполнить их, - сказал он. - Надо реально оценить обстановку. Сегодня во время обстрела в нескольких местах разрушено проволочное заграждение. Наши бойцы очень устали, но не могут отдохнуть. Они и сейчас работают, восстанавливают траншеи. У нас нет воды. Даже если Пальмах пришлет два отряда, в чем я сомневаюсь, может ли он прислать воду? Исправить насос невозможно - его обстреливают из дота днем и ночью. По-моему, мы должны отступить, пока еще есть время".