Но пришлось.
Господи, помоги мне!
Крофт поддел лезвием лопаты крышку гроба и приподнял струхлевшую за прошедшие века древесину.
Я придержал её, подсунув пальцы под край... И отшатнулся.
Мне было противно это ощущение под пальцами. Настолько, что меня чуть не вырвало.
Холодное, скользкое... Как человеческий мозг на блюде.
На счёт три мы откинули крышку в сторону; дерево было настолько старым и гнилым, что наши пальцы продырявили его насквозь.
Я принялся неистово стряхивать со своих рук прилипшие частички древесины, пока Крофт прислонял крышку гроба в краю выкопанной ямы.
Из гроба до нас донёсся смрад горелой плоти, и я подумал, что сейчас упаду в обморок.
Но он быстро выветрился, словно ничего и не было.
Всё, что я ощущал, это запах неисчислимых веков.
Опасный смрад разложения, раскрошившихся костей, могильной сырости и чернозёма.
А в гробу...
Я колебался.
То, что там находилось, напоминало человека... Почти.
По существу, это был почерневший скелет с засунутым под левую подмышку черепом.
Всё правильно, учитывая, что Вердена обезглавили перед сожжением на костре; невообразимая роскошь, если вспомнить о том, что большинство ведьм того времени было сожжено заживо.
Череп злобно ухмылялся нам распахнутыми челюстями, а в глазницах коварно извивались тени.
В моей голове скреблись не прошеные мысли. Но не из-за скелета в развороченной могиле. Было что-то ещё...
Скелет, пусть и искорёженный пламенем костра, был каким-то неправильным. Вытянутым. Деформированным.
Он был абсолютно абсурдным, и я был уверен, что виной всему стал не пожар.
Кости шероховатые, неровные и необычно утолщённые в некоторых местах.
Локтевая и лучевая кости левой руки были очень короткими и толстыми, а правой - невероятно длинными, достигающими коленной чашечки; а пястные кости, в свою очередь, обвивались вокруг бедренной кости, словно были сделаны из пластилина.
Грудная клетка скособочена, череп - неестественно широк, с двумя долями, разделёнными глубокой расщелиной; одна глазница располагалась значительно дальше от средней линии, чем вторая; полость носа оказалась прямоугольной, а челюсти выдвинуты вперёд и вверх.
Скелет Вердена выглядел расплавившимся.
Что-то размягчило кости, сделало их податливыми, а затем растянуло в различных направлениях и дало остыть и вновь затвердеть.
Это было отвратительно. Аномально.
Ни один костёр не смог бы сделать такого с человеческими костями.
Скелет напоминал те, что я видел в медицинском музее или в шоу уродцев: что-то атрофировалось, а что-то мутировало до такой степени, что сложно было представить, как этот человек мог передвигаться.
- Это из-за огня? - задал я Крофту глупый вопрос.
Тот покачал головой.
- Не думаю...
Он поднёс фонарь ближе, и в мерцающем свете череп нам злобно ухмыльнулся.
Хоть это и была просто кость, выглядела она злобной и порочной.
Крофт поскоблил скелет перочинным ножиком. Чёрные хлопья гари унесла дождевая вода.
Дело было не в огне. Под почерневшей, обугленной плёнкой на костях виднелись большие опухолевые наросты и выпячивания, словно кости оплетали какие-то ядовитые плесневые грибы.
Я не мог отделаться от мысли, что скелет Алардуса Вердена выглядел так, словно он начал делиться, как амёба, когда его предали огню.
Безумная идея, но эти выпячивания выглядели это именно так: будто один скелет готов был вот-вот разделиться на два.
- Займёмся тем, за чем пришли, -
произнёс Крофт.
Он опустил лезвие лопаты на левое запястье и отрубил кисть.
Она отвалилась в сторону, и Крофт аккуратно сложил кости в поясную сумку.
Затем мы, пугаясь каждого призрачного шороха, опустили крышку на место и забросали могилу землёй.
Мы установили на место расколотую могильную плиту и пошли домой под проливным дождём, лавируя между древних памятников и уверяя себя, то с делом Алардуса Вердена покончено раз и навсегда.
Как же мы ошибались!
Ведь мы и понятия тогда не имели, что извлекли из-под шести футов истлевшей земли.
-3-
А теперь, если вы не против, вкратце - или не совсем вкратце - расскажу о человеке по имени Альберт Крофт.
"Почему Германия?" - спросите вы.
Ну, потому что Крофт неприлично богат и может позволить себе жить там, где только вздумается.
А почему Вюрцбург?
Потому что этот город был оплотом немецких ведьм и центром их гонений на протяжении многих веков, а Крофт обожал всё мрачное и зловещее.
Он жил в разваливающемся доме XIX века, где большую часть пространства занимали книги.