И он скрылся в темноте.
Муджахид был потрясен. Все это ему казалось скверным сном, дьявольским наваждением. Но вот ведь живая Саадия — она поспешно собирает посуду, гасит костер, слышатся удаляющиеся шаги!
Муджахид хотел было броситься к сельскому старосте и рассказать ему все. Он выполнит свой долг и отомстит гордой бессердечной девушке… Но сила, над которой он был не властен, удерживала его. Нет, он не может предать любимую! Поднявшись с земли, он зажег сигарету и поплелся домой. Десятки решений принимал он и тут же отвергал их. Голова раскалывалась. Но вот лицо Муджахида преобразилось. Он знает, как поступить! И, скинув рабочий джильбаб[21], он наскоро умылся, надел праздничную одежду и направился к сельскому парикмахеру бриться. Затем переулками, озираясь по сторонам и избегая встречных людей, он пробрался к дому Саадии. Настороженная тишина окружала дом. В окнах было темно. Казалось, они скрывали тревожную тайну. Муджахид был уверен, что за стенами в страхе бодрствует затаившаяся Саадия. Постояв в раздумье у дверей, он нерешительно постучал. Никакого ответа! Постучал сильнее. Дверь приоткрылась. Очевидно, Саадия сразу же на цыпочках пробралась к дверям и стояла в нерешительности.
В руке ее дрожала зажженная свеча. Лицо выражало ужас и мольбу. Узнав Муджахида, задыхаясь от волнения, она отрывисто спросила:
— Что тебе надо?
— Можно войти?
— Нет! В доме никого, я одна. Отец уехал.
Муджахидом овладело желание увидеть Саадию униженной, усмиренной. Он холодно посмотрел на нее и, подчеркнуто раздельно произнося каждое слово, ответил:
— Да, я знаю… Он уехал…
Она оцепенела, поднесла руку к груди и после минутного, но мучительного для обоих молчания прошептала:
— Ты его видел?
— Нет. Но я все знаю.
Побледнев, она ухватилась рукой за дверь, испуганными глазами впилась в его лицо и еле слышно прошептала:
— Все?
И он, невольно понизив голос до шепота, в тон ей ответил:
— Да… Все… Абд ар-Рахим…
Молча она раскрыла перед ним дверь. Они уселись на циновке.
— Кто-нибудь видел, как ты шел ко мне? — спросила Саадия.
— Нет, я остерегался людей.
Молчание… Каждый думал о своем…
— Почему вы убили Абд ар-Рахима? — тихо спросил Муджахид.
Задрожав, она откинулась назад, как бы уклоняясь от удара, но, тут же овладев собою, спокойно сказала:
— Мы не видели Абд ар-Рахима.
Муджахид улыбнулся своим единственным глазом, отчего улыбка его казалась зловещей.
— Я был на своем поле и видел все. Твой отец убил его лопатой. Вдвоем вы бросили его в канал…
Растерянность и беспомощность отразились на лице Саадии, в глазах была мольба о пощаде.
— Ты видел?
— Да…
— Один?
— Один.
— Слава Аллаху! — облегченно вздохнула она. — И никому не говорил?
— Нет.
Она взяла его за руку и, то ли спрашивая, то ли убеждая, проговорила:
— И никому не скажешь?
— Даже если меня будут резать на куски.
Крепко пожав его руку, она промолвила со слезами в голосе:
— Добрый ты человек, Муджахид!
Тепло этих слов согрело его озлобленную душу, сердце замерло. Он почувствовал себя сильным, готовым ценою своей жизни защитить растерявшуюся, беспомощную девушку.
— Саадия, ради тебя я готов перенести все невзгоды. Если нужно будет, я пойду под топор палача.
Девушка молчала, опустив голову. Из глаз ее текли слезы. Рука судорожно сжимала его руку.
— Прости меня, Муджахид, я была несправедлива к тебе.
— Я прощаю тебя…
Воцарилось молчание.
— А теперь мне пора уходить, — поднявшись с циновки, промолвил Муджахид.
— Не уходи, останься со мною.
— Нет. Боюсь, чтобы кто-нибудь не увидел меня здесь.
У дверей он остановился, обернулся и с горечью спросил:
— Ты за меня не выйдешь замуж, Саадия?
Прильнув к нему, она сжала своими мягкими ладонями его большую мозолистую руку и ответила:
— Я твоя рабыня, Муджахид.
Он не мог вымолвить ни слова. Неизмеримая радость теснила его грудь. О таких словах он даже не мечтал!
— Подождем, пока забудут об Абд ар-Рахиме, — наконец прошептал он.
А она сказала:
— Хоть сейчас… если только ты пожелаешь!
Он счастливо улыбнулся:
— В пятницу после молитвы я зайду к вам.
Осторожно выскользнув за дверь, Муджахид, как лисица, петлял по переулкам. Дома он бросился на кровать.
Отрывочные картины мелькали перед глазами: Саадия, падающая на землю, взмах лопаты и две скорбные фигуры, согнувшиеся под тяжестью тела, глаза Саадии, полные ужаса и мольбы, теплота ее рук, Саадия в свадебном наряде, Саадия у него в доме — хозяйка…