Бистро, харчевни, ресторанчики можно увидеть на центральных улицах едва ли не в каждом втором доме. За могучей стойкой — могучий бармен, он же, как правило, хозяин, за кассой обычно его жена и две-три официантки или официанта — частенько дети хозяина. Несколько столиков. Всегда есть места, и всегда отличные, доброкачественные, пусть и не очень разнообразные, блюда, которые готовят при тебе же. Они рассчитаны на все вкусы и, что еще важнее, почти на все кошельки. Не всякий может позволить себе плотный обед, но уж бутерброд или тарелку супу, кружку кофе или бокал пива может заказать любой.
Многие такие ресторанчики — почти клубы. Сюда собираются завсегдатаи, хозяин знает каждого, иные питаются в долг, до получки. У каждого свое место, своя салфетка, даже пивная кружка, а повар знает, кто что любит. За рюмкой аперитива или бокалом пива здесь проводят после работы часы, обсуждая политические, спортивные или местные новости под звук автоматического проигрывателя и треск механического бильярда.
А в фешенебельных кафе на Елисейских полях посетители проводят время иначе: они сидят за чашкой кофе и рюмкой коньяку и смотрят через зеркальные окна, как перед ними дефилирует толпа гуляющих. Посидев так пару часов, они выходят погулять, а их место занимают те, которых они созерцали через стекла.
В Париже есть знаменитые повара, чьи «кулинарные шедевры» приезжают отведать богатые бездельники со всех концов света. Устраиваются гастрономические конкурсы, светские дегустации и т. д.
Проблемы Парижа
В Париже много веселых кабаре и уютных ресторанчиков, зеленых скверов и красивых улиц, Париж город музейный, город поразительно красивый и живой. Но тем не менее он остается крупнейшим капиталистическим городом со всеми его трудностями и бедами, многочисленными неразрешенными и, что еще важнее, неразрешимыми проблемами.
Все более острой становится для Парижа жилищная проблема, главная проблема всех крупнейших западноевропейских городов.
Париж не очень быстро строится. Например, в XI округе есть квартал, который еще в 1917 году, т. е. более пятидесяти лет тому назад, был признан угрожающим для проживания. 36 % квартир в нем и сегодня не имеют удобств. А всего в Париже около 70 тысяч лачуг, в большинстве которых нет водопровода, канализации, даже электричества!
Но все же строительство ведется. Ведется, наталкиваясь на чудовищные трудности. Прежде всего, это цены на земельные участки.
Как отмечают Жаклин Боже-Гарнье и Жорж Шабо в своем труде «Очерки географии городов», «цены растут (на землю. — А. К.) с головокружительной быстротой. Этот рост, разумеется, объясняется спросом, по в еще большей степени спекуляцией». И они прослеживают интересную и в высшей степени типичную для европейских городов картину. Оказывается, цена одного квадратного метра земли на Елисейских полях составляла в 1830 году 0,15 франка, в 1914 году — 5–6 франков, а теперь превышает 10 тысяч.
Интересно, что в районе новой застройки — Пляс де ля Дефане, где в 1914 году квадратный метр стоил 0,05 франка, в 1959 году цена его повысилась уже до 1000 франков. Это объясняется тем, что ловкие спекулянты, заранее предвидя, куда будет разрастаться город, спешно покупают там землю и вздувают на нее цены в момент начала застройки.
Можно предположить, что, скупив землю в каком-либо районе, даже не в самом благоприятном для освоения, они оказывают соответствующее давление на городской и местный муниципалитеты и, оперируя любыми средствами, устраивают так, чтобы их участки вошли в план застройки.
«В конечном счете, — пишут Боже Гарнье и Шабо, — спекуляция земельными участками стала парализующей силой». Приводя в пример все тот же Париж как типичный в этом смысле европейский город, они указывают на такой факт: цена 1 квадратного метра земли в среднем равна трети цены 1 квадратного метра пола, построенного на ней дома. И это в среднем!
Крупные строительные компании приобретают землю, и она стоит неиспользованной, на ней не сеют, не жнут, из нее не извлекают ни нефти, ни золота, а между тем она приносит ежегодный доход, так как ежегодно, да что там, ежедневно растет в цене.
К западу от Парижа такие компании приобрели часть равнины Монтессон еще в 1927 году и терпеливо выжидают, пока город докатится сюда. Между тем уже сейчас цена этой пустой земли значительно выросла. Процитирую еще раз Боже-Гарнье и Шабо, которые приходят к такому выводу: «Правильная политика в области градостроительства должна начинаться с издания законов, направленных против злоупотребления правом собственности на землю, и ограничения спекуляции, приводящей к получению сверхприбылей во вред общественному благосостоянию».
Есть немало и других трудностей, тормозящих развитие жилищного строительства. Несмотря на то что из собственно Парижа за последние годы выехало на окраины и в предместья более 200 тысяч человек, нехватка жилья растет. Во-первых, выходят из строя старые дома. Во-вторых, выезд части населения не создает простора для оставшихся: на месте ста уехавших расселяется не десять бедняков, а один богач, поскольку обычно на месте старых разрушаемых домов строится новый роскошный, беднякам недоступный.
Подсчитано, что, для того чтобы ликвидировать жилищный кризис в Парижском районе, необходимо строить около 200 тысяч квартир в год. Тем не менее их построили, например, в 1967 году 104 тысячи. Но главное в другом. Частное строительство составляет 46 % от общего. А это значит, что каждому желающему приобрести квартиру за свои деньги надо заплатить приблизительно 15–30 тысяч наших рублей. Квартиры, даже очень скромные по площади, скажем метров сорок (не забывайте, что речь идет об общей площади), очень дороги—120 тысяч франков, т. е. более 20 тысяч долларов. Для подавляющего числа парижан дома эти не что иное, как воздушные замки.
И стоят в столице Франции, задыхающейся от нехватки жилья, ни много ни мало 65 тысяч отличных… пустых квартир. Всего же в стране пустует 25 % новых квартир. Не так уже много и в Париже, и во всей Франции миллионеров.
Жилой фонд Парижа, как, впрочем, и других западноевропейских и вообще капиталистических городов, распределен весьма неравномерно. Наряду с чудовищной скученностью, трущобами строятся роскошные просторные аппартаменты. Ни о каком равенстве или очередности при распределении жилплощади в новостройках, разумеется, не может быть и речи. Борьбу с этим положением ведут коммунисты — муниципальные советники. На последних муниципальных выборах 1971 года в Париже, как и раньше, в некоторых округах победу одержали коммунисты. Коммунистические мерии в своей деятельности обращали главное внимание на улучшение быта трудящегося населения.
Одна из самых издавна эксплуатируемых, нуждающихся групп населения французской столицы — иммигранты, прибывшие из Алжира, Марокко, Туниса, селились обычно на южных склонах холма Сен Женевьев, возле улицы Муффетар, которую должны сносить, в дешевых «меблирашках» и древних домах. Плотность населения там была в четыре раза больше, чем в соседних округах. В этих районах расцвели нищета, преступность…
В Париже рабочее население преобладает в восточной части города — здесь сосредоточено до 23 % жителей столицы. Это так называемый парижский полумесяц. Здесь дымные фабрики, химические предприятия, бойни с их специфическим запахом, оживленный грузовой транспорт. Жилые дома ветхие, бедные, неприглядные.
А в районах площади де Голля, Булонского леса, Сен-Жермен на приличном расстоянии друг от друга стоят особняки, разделенные садами и парками. Здесь нет промышленных предприятий, дешевых лавчонок, немногочисленны пешеходы и, кроме роскошных машин обитателей этих кварталов, другие редки. Здесь нет шума и чистый воздух.