Тот же Кикутака проектирует строительство высотных домов на пять тысяч человек каждый.
Но все эти проекты не так легко осуществимы из-за их дороговизны.
Есть проекты высотного строительства, но и это очень дорого, так как связано с антисейсмическими приспособлениями. Есть проекты сооружения городов-спутников, о чем я уже говорил, которые, едва построенные, мгновенно поглощаются расползающимся городом…
В 1952 году был принят пятилетний план реконструкции города. Он не был выполнен даже на одну треть. Только в 1964 году благодаря Олимпийским играм были выделены специальные средства на строительные мероприятия, что позволило соорудить великолепные дороги, уникальные спортивные сооружения, линии метро и дорожные развязки, многорельсовую дорогу и т. д.
Существует также несколько проектов, как обеспечить японскую столицу водой. Однако стоимость работ очень высока. Словом, каких только проектов нет!
Многие из них наталкиваются на трудности, неразрешимые в буржуазных странах вообще и в Японии в частности из-за сложнейших взаимоотношений частных фирм с государством, из-за постоянного столкновения народных интересов с интересами небольшой, но могучей кучки тех, кому принадлежат и власть и деньги.
Токио часто сравнивают с муравейником, имея в виду толпы вечно спешащих людей на улицах, площадях, вокзалах, в метро, магазинах…
Но если токийцев можно сравнить с муравьями, то только в том отношении, что они, как муравьи, трудолюбивы. Они живут в трудных условиях, в сложном, много пережившем городе. Но они самоотверженно сражаются с трудностями, которые создала на их пути природа и с теми, что неизбежны для любого капиталистического общества. Японцы — талантливый, не боящийся работы и препятствий, приветливый, терпеливый народ.
Когда я был в Японии последний раз, мне подарили маленькую книжечку в яркой обложке — «Сборник японских пословиц». Среди них есть такие: «Утром румяное лицо — вечером белый скелет», «Даже в новых татами может быть грязь», «Верь только половине услышанного», «Мертвецы не разговаривают», «У подножия маяка темно…» и много других, таких же мудрых, печальных, наслоенных на народной мудрости, на тяжелом опыте.
…Думая о японцах, я хочу вспомнить иную пословицу из маленькой книжечки в яркой обложке: «Завтра подует добрый ветер…»
Иллюстрации
ВОРОТА АФРИКИ
Первые впечатления
По широкой асфальтовой магистрали наша машина мчится в Дакар — столицу Сенегала. Горячий воздух напоен запахом каких-то неведомых саванных цветов и сухих трав. Мы несемся мимо рощи странных пальм — высокие стволы все в зеленой «чешуе», словно артишоки. А вот другие пальмы — высоченные, тощие, с небольшой кроной, будто кепка на голове забулдыги. И снова пальмы — приземистые, толстые. Много банановых пальм. Банановые пальмы в Сенегале служат скорее для украшения, чем для практического применения: плоды у них маленькие и коммерческой ценности не представляют.
А вот масличные пальмы, гроздья их плодов достигают веса 25 килограммов, из них извлекают масло. Пальмы сменяются баобабами — гигантами африканской флоры. Они прижались друг к другу, словно люди, выставив против стихии в жесте невыразимого отчаяния руки-ветви, кривые, голые, сплетенные. В Сенегале есть баобаб с окружностью ствола, превышающей двадцать метров; в дупле дерева свободно уместилась бы двухкомнатная квартира. Плоды баобаба называют обезьяньим хлебом. Растолченные и разведенные в воде, они в сухой сезон заменяют жителям молоко. Из коры баобаба делают веревки, плоды их используются в фармацевтике.
Проезжаем десяток километров. И опять меняется пейзаж. Теперь попадаются манговые деревья — зеленые, огромные шатры-тиары, почти лежащие на земле. Плоды манго сочны и сладки. Сок манго консервируется. Неожиданно за поворотом появляются ели, похожие на японские зонтики. У них топкие, изогнутые стволы и плоские кружевные кроны.
Эти лески, рощи, отдельные деревья перемежаются с открытыми, уходящими за горизонт пространствами, покрытыми выжженной травой, бурым песком, кустами, протянувшими жесткие ветви к жаркому белесому небу. На память приходят строки Алексея Толстого: «Жить! Жить, гореть, как куст, раскинув огненные руки к этому синему небу, к этой печальной земле…»
Останавливаемся возле какой-то деревушки. Невдалеке над оврагом одиноко стоит толстый баобаб. В ствол его вбиты гвозди, приклеены подошвы от ботинок, вдавлены капсюли от бутылок кока-колы. И чего еще там только нет! Это «дары». Жители деревушки несут сюда, к толстому старому баобабу, видевшему еще их отцов и дедов, свои скромные подарки, вбивают их в могучий ствол и молятся, молятся, посылая свои еще более скромные молитвы к жаркому, равнодушному небу…