Коррида
Три огромные чаши, подобно кратерам потухших вулканов, возвышаются над Мехико: Университетский стадион, Стадион ацтеков, предназначенный лишь для футбольных игр, где за несусветные деньги можно арендовать на 99 лет ложи из трех комнат с ванными, кухнями и цветными телевизорами, и арена для корриды.
После футбола коррида наиболее посещаемое зрелище в Мексике. Волнующими описаниями и фотографиями ее полны газеты. И, говоря о Мексике, нельзя не сказать о корриде. Делаю это с холодным сердцем и трезвой головой, потому что, признаюсь, она не захватила меня, и в оценке ее я ближе к Фейхтвангеру, нежели к Ибаньесу или Хемингуэю. По-моему, всякое единоборство, где у одного из соперников нет буквально никаких шансов на победу, неинтересно. А именно в этом положении оказывается бык.
Корриды происходят по субботам и воскресеньям. Все прилегающие к арене улицы и переулки заполняются толпой. Вовсю торгуют лотки с жареным мясом, лепешками, овощами, фруктами и кока-колой, сотни продавцов бумажных бандерилей, бычков из папье-маше, брелоков, изображающих рога, сомбреро, накидок и т. д. скользят в толпе, подобно гондольерам из Хочимилько, и громогласно рекламируют свой товар. Несмотря на ясный день, горят свечи и фонарики, звучит, покрывая все звуки, бравурная музыка, орут мальчишки — продавцы газет. Плотной толпой люди атакуют кассы. Впрочем, у касс, где продаются дорогие билеты, людей немного. Там царят солидность и порядок.
Снаружи арена возвышается над землей, примерно как московский стадион «Динамо», что искажает представление об ее истинных размерах. И только войдя внутрь, понимаешь, насколько она колоссальна. Подобно гигантской воронке она уходит глубоко в землю, и с верхних рядов бык, наверное, напоминает таракана. Арена для корриды в Мехико самая большая в мире. Она вмещает 125 тысяч человек. Вокруг арены возвышаются скульптуры быков и торреро в натуральную величину.
Первые десять рядов стульев выкрашены в красный цвет, следующие двадцать рядов — в зеленый, далее идут желтые, серые ряды. Есть и галерея лож. Цены на места от нескольких долларов до доступных любому трех песо.
Вокруг арены, по бортам галереи, над верхними рядами сплошь рекламные надписи: «Сидр», ликеры «Баккарди», «Перно», виски «Сентори», «Кампари». Аршинные буквы поют хвалу не только аперитивам, винам, пиву и виски, но и автомобилям, магазинам, водам… Рекорд побивает реклама кока-кола: шестиметровая бутылка знаменитого напитка, искусно воссозданная из папье-маше, высится посредине посыпанной золотистым песком арены.
Пока зрители занимают места, происходит предварительный ритуал. Играет оркестр. Бутылка, в которой спрятаны люди, совершает «круг почета» и исчезает в воротах. Машина, внося своим современным видом диссонанс в надвигающуюся средневековую обстановку, колесит по арене, развозя дополнительный слой песка.
Наступает пауза, после которой начинается парад куадрильи. Впереди на лошадях пикадоры с длинными пиками. Лошади похожи на надувных из-за толстых зеленых подушек, привешенных к их бокам. Далее эффектно вышагивают бандерильеро и матадоры… Они в ярких одеждах, в чулках, черных треуголках, огромных беретах. Все сверкает и переливается в лучах веселого солнца, благосклонного, как и толпа, к этим героям и равнодушного к судьбе быка, что томится где-то в темном стойле под огромной, жаждущей крови ареной и чувствует, что его ждет.
Куадрилья покидают арену, и снова наступает пауза, наполненная тишиной. Вдруг публика взрывается криком: на арену стремительно вылетает бык, черный, с небольшим клеймом-номером. Загривок его рассечен ножом, чтобы, как мне объяснили, сделать быка злее. Мгновение бык осматривается. Арена окружена красным дощатым забором, на который, несмотря на его цвет, животное почему-то не бросается.
Наконец быка начинают гонять. Иного слова не употребить. Матадоры, держа в руках малиновые плащи, во всех направлениях движутся по арене, дразня животное. Сами они в зеленом (их счастье, что быки не страдают дальтонизмом). Быка изматывают, он бросается то налево, то направо, преследуя неуловимое малиновое полотнище, но всегда оказывается перед пустотой: матадор успевает отбежать, а в крайнем случае скрыться за щитами, выдвинутыми на полметра впереди ограды, за которые бык не может просунуть рога.
Когда бык совсем обалдевает, на арену выезжают пикадоры на своих защищенных подушечными кольчугами лошадях. У лошадей, чтобы они не боялись, завязаны глаза. У пикадоров глаза открыты, и, когда бык (не всегда с охотой) начинает поддевать подушки рогами, они вонзают ему свои пики все в тот же загривок и отталкивают. Черная сверкающая спина быка окрашивается темной кровью. При малейшей опасности для лошадей быка снова отвлекают матадоры, они прыгают и вертятся вокруг него, словно черти вокруг грешника в самом нижнем круге дантова ада. С той лишь разницей, что черного цвета не черти, а жертва.
Выходят бандерильеро, единственные действительно рискующие в этой игре. Вооруженные тонкими стальными острогами, которые напомнили мне шашлычные шампуры, они устремляются навстречу быку. В каком-то месте их пути пересекаются, и, ловко воткнув быку в загривок бандерильи — одну левой, другую правой рукой, бандерильеро отскакивают в сторону. Иногда бандерильи падают на песок, и зрители недовольно гудят. Но большей частью, хорошо ли, плохо ли, они втыкаются в живое мясо.
Но вот под восторженные крики и аплодисменты выбегает главный герой представления — торреро. Его костюм весь в золоте и серебре. Оп держит шпагу и алое полотнище. Торреро начинает один на один игру с измотанным, окровавленным быком, у которого уже вся спина рассечена ножом, пиками, бандерильями. Он уже не осматривается, он затравленно озирается, и порой торреро приходится подолгу вызывать его на бой. Бык тупо устремляется на полотнище, а торреро, принимая эффектные позы, пропускает его мимо себя, иногда поворачивается к нему спиной, даже становится на колено. Публика при каждом эффектном движении торреро кричит «Оле!» Быка же никто не приветствует.
Наконец торреро выбирает момент и сильным, точным ударом шпаги поражает быка в спинной мозг. Животное замертво падает. Зрители ревут от восторга, а герою преподносят как знак признания высшего мастерства отрезанное бычье ухо.
К сожалению, так бывает очень редко. Как правило, торреро раза три-четыре вонзает свою шпагу. Иногда бык ее сбрасывает, иногда она болтается, вонзившись не туда. Выбегают матадоры и отвлекают быка, пока торреро под улюлюканье толпы бежит за новой шпагой. После нескольких ударов бык, затравленно пятясь, в конце концов падает на колено и валится на бок. Трусливо, каждую минуту готовый отскочить в сторону, к нему подбирается униформист и добивает ударом ножа. Под бравурную музыку выезжает тройка лошадей, на этот раз без-подушек. К упряжке привязывают мертвую тушу и уволакивают с арены. Торреро еще несколько раз раскланивается и тоже уходит.
В каждой корриде шесть торреро убивают шесть быков.
Как и во всяком деле, в корриде есть мастера высшего класса. Искуснейший торреро исполняет перед мордой быка настоящий танец. Он мгновенным, единственным ударом заканчивает схватку в свою пользу.
Бывает и так, что бык пропарывает подушку и валит лошадь, или поддевает на рог зазевавшегося торреро. И все же уж очень неравны положения сторон. Уж очень изматывают, затравливают, искалывают быка раньше, чем торреро вступает с ним в последний поединок. А человек с хорошей реакцией, прошедший долгую школу (а торреро готовят в специальных школах), наконец, имеющий многолетний опыт, мало при этом рискует. Хотя, конечно, за десять лет, за сотню коррид может произойти несчастный случай.
Говорят, что к корриде никто не относится равнодушно. Или ею восхищаются, или ею возмущаются. Я, например, остался равнодушным.
Что же касается мексиканцев, то думаю ошибся, когда писал, что футбольный стадион и арена для корриды возвышаются над Мехико подобно потухшим вулканам. Вулканам — да, но потухшим… Скорее, в самый разгар извержения.