Тремело легко выиграл забег, опередив конкурентов на шесть корпусов и увеличив отрыв уже на финишной прямой. Тилли вернулась в ложу с улыбкой от уха до уха и блестящими от радости глазами и пребывала в таком состоянии до конца скачек.
Довольная успехом любимой лошади, Агата спустилась за призом, графином из граненого стекла, в сопровождении всех своих гостей, что лишь добавило ей настроения. Возвращаясь в ложу, Гидеон заметил, что Тилли позволила Джайлсу приобнять себя за талию, и невольно улыбнулся.
— Гидеон?
Обернувшись, он увидел Бет, рядом с которой стоял Фредди. Она подняла программку.
— Здесь есть лошадь по кличке Ройбен Джонс. И, знаете, я вспомнила про нашего Ройбена. Вы ведь слышали о нем?
— Извините. — Гидеон покачал головой. — Не понимаю, о ком вы?
— Я говорю о Ройбене, том отшельнике, что живет в старом коттедже и присматривает за полем. Разве Тилли не рассказывала вам о нем?
Гидеон кивнул.
— Да-да, конечно. Теперь вспомнил.
— Вы спрашивали, куда Дэмиен мог спрятать тот дневник. Знаете, ему очень нравился Ройбен, и он довольно часто ездил к нему. Может быть, Дэмиен и дневник у него спрятал? Помню, он однажды сказал, что мог бы доверить ему любое сокровище.
— А это мысль. Вполне возможно, что так оно и было.
В этот момент Фредди, остававшийся дотоле непривычно молчаливым, словно вышел из ступора, услышав знакомое имя, и принялся скандировать:
— Ройбен Бонс! Ройбен Бонс!
— Не Бонс, а Джонс, — с улыбкой поправила его мать. — Не надо так кричать.
— Ройбен Бонс! Ройбен Бонс! — не успокаивался Фредди, которому собственная версия лошадиной клички нравилась куда больше.
Шедшая впереди Тилли, оглянулась через плечо на Гидеона.
— Вы думаете то же, что и я? — негромко спросила она.
Он кивнул.
— Попытаться по крайней мере стоит, вам не кажется? Когда мы могли навестить его?
— Сегодня уже поздно. Приезжайте завтра утром. Совместите приятное с полезным.
— Завтра не могу, — с сожалением ответил Гидеон. — Мы с Евой уезжаем в Лондон. Нам нужно быть там к двенадцати.
— Хочу познакомить Гидеона с хозяином одной галереи, — пояснила Ева.
Тилли вскинула бровь и мило улыбнулась.
— Мы начинаем в половине седьмого.
Гидеон застонал.
Постель никогда еще не влекла к себе так, как в пять часов следующего утра, и если бы Ева не стащила с него простыню, Гидеон, скорее всего, выключил бы будильник и перевернулся на другой бок.
Однако уже без четверти шесть, любуясь засверкавшей под лучами солнца росистой, затянутой паутинкой травкой и повисшими в высоком голубом небе белыми перистыми облачками, он похвалил себя за совершенное волевое усилие и преисполнился вполне обоснованным чувством превосходства над теми, кто все еще прятался под одеялом. Гидеон снова скакал на Неро, и конь, гордо гарцуя рядом с лошадью Тилли, нисколько не выказывал признаков усталости после испытаний прошедшего дня.
Тилли делилась с ним позитивными впечатлениями от впечатляющего успеха Тремело, когда их беседу нарушил крик скакавшего впереди Айвена.
— Овцы на поле, хозяйка!
— Хм, странно… — Она нахмурилась и, пришпорив коня, подъехала к бывшему жокею. — Уж не заболел ли Ройбен. Раньше он никогда не забывал…
— Что будем делать? — спросил Айвен. — По полю с овцами не погоняешь.
— Надеюсь, они разбегутся, когда увидят всадников. В любом случае обойдемся сегодня легкой разминкой. Справитесь, Айвен? А мы с Гидеоном выясним, что там с Ройбеном, хорошо?
Он кивнул.
— Справлюсь, не беспокойтесь.
Они повернули к старому домику.
— Что ж, по крайней мере не придется изобретать причину для визита, — сказала Тилли. — Я все-таки надеюсь, что с ним все в порядке. Даже не припомню, чтобы старик болел раньше. По крайней мере за полем присматривал всегда, ни дня не пропустил.
Гидеон промолчал — его почему-то одолевали мрачные предчувствия. Тилли же вела себя как ни в чем ни бывало и определенно не разделяла зловещих опасений своего спутника.
Прав оказался он.
Старый домишко приютился на полянке в глубине ореховой рощи, отделявшей луг от распаханного поля. Они проехали по узкой, заросшей травой и едва заметной тропинке, то и дело наклоняясь, чтобы не задеть низкие ветки. Тилли выехала на поляну первая и тут же резко натянула поводья, заставив лошадь вскинуть удивленно голову.
— О, Боже!
Гидеон, хотя и не бывал здесь прежде, сразу же заметил следы постороннего вторжения. Поляна занимала площадь примерно в четверть акра, и ее основными достопримечательностями были три круглых, успевших проржаветь металлических сооружения, два из которых нехотя дымились. Стоявшая на противоположной стороне поляны деревянная хижина с соломенной крышей почти полностью смешалась с окружавшим ее лесом. Примыкавшая к основной односкатная крыша пристройки покосилась — один из подпиравших ее столбов был повален. Рядом с крыльцом валялись разбросанные инструменты, горшки, сковородки и прочая домашняя утварь; стоявший чуть в стороне курятник опрокинулся набок, а его обитатели возились в руинах, отыскивая, чем бы поживиться. Единственное окно лачуги печально взирало на окружающий хаос через разбитые стекла. Дымовая труба не подавала признаков жизни.